- Что за история с моим сыном? Это первый вопрос. И откуда у тебя фотки с утренника в детском саду? Это - вопрос второй.        

Я ожидал какой угодно реакции. Что Лайма начнет менжеваться. Заламывать руки и говорить, что снимки она достала через кого-нибудь там такого. И что сына никакого нет, это просто была проверка (три раза ха-ха). Но услышал следующее:              

- Эти, как ты изволил выразиться, «фотки» - заполонили собой весь интернет! - Она отпила глоток «успокоительного» и, отставив бокал, выдала: - Ты что, притворяешься? Или действительно не видишь, что этот ребенок - твоя копия?            

Кто? Митя? Моя копия?          

Дал знак Лайме, мол, давай сюда свой айфон. Она протянула мне тот, и я принялся рассматривать фото. Во мне вряд ли можно было заподозрить Павла Мельникова (спасибо Саше), босса крутой фирмы и довольно известную личность. Митя и вовсе был самым обычным ребенком. Так откуда, черт бы все побрал, у Лаймы возникли подобные подозрения?             

- Что вообще происходит? - растерянно вопросил я в пустоту.          

- Происходит то… что ты скрывал от меня ребенка, - не особо искренне всхлипнула невеста.         

- Я не о том. Откуда фотки в инете?         

- Это все, что тебя волнует?!            

Она вновь подскочила, словно в Лайме имелась туго сжатая пружина.              

- Нет, - заверил я ее в ответ. - Но кто их туда отправил, знать хотелось бы.            

- А твой сын?        

- Да какой сын? У меня нет никаких детей!         

- Но он похож на тебя как две капли! Прочти комменты! Все в один голос утверждают, что этот ребенок - твой!             

Лайма, дометавшись до изнеможения, упала на диван и, закрыв лицо руками, зарыдала. Я же сидел, как самый распоследний остолоп, и не понимал, какого хрена вообще творится.       

Фотографировал Мирон - это я помню. Максимум, кому он мог переслать фотографии - Сашке. Зачем они их выкинули в сеть? Хотя, хрен с ним, выложили и ладно. Но почему Лайма была уверена в моем отцовстве?        

- Да, мама? - проговорил мрачно и осторожно, ответив на звонок, который раздался в тот момент, когда я уже мысленно приготовился успокаивать и увещевать невесту.          

- Пашенька… мне тут позвонили… я что - стала бабушкой? - раздалось растерянное на том конце телефонного разговора.              

- Не стала, - отрезал я.        

Лайма отняла одну руку от лица и посмотрела на меня с наигранным презрением.        

- Я говорю своей матери, что она не стала бабушкой! - процедил в сторону невесты.          

Какая же бляха-муха хрень! Почему я оправдываюсь сейчас за то, чего ну никак не могло быть?         

- Да, мама. Да. Лайма сейчас рядом. Что она говорит? Она говорит, что мне пора заканчивать разговор, потому что у нас с нею очень много дел.       

С какой-то болезненной мстительностью нажав на «отбой», я с раздражением откинул телефон на стол и, строго взглянув на невесту, сказал:          

- Будь добра, поясни, что за мысли о том, что этот мальчик похож на меня. А если сказать нечего - ты знаешь, где дверь.         

Эта фраза мгновенно вернула Лайму в состояние разума. Она села на диване и растерянно захлопала нарощенными ресницами.          

- Какая дверь, Павлик? Никаких дверей!        

Ненавижу, когда меня так называют. Как Морозова, блин. А я ведь не Морозов, хоть и успел побывать в костюме Деда.             

- Вот именно, - терпеливо кивнул я. - Никаких дверей. Говори, что думаешь.        

Думала Лайма не слишком усердно, но кто я такой, чтобы противостоять естественным невестиным процессам?