– Здесь... здесь так тихо. – Линда шла теперь ближе к нему, ее рука лежала на мотоцикле, рядом с его рукой. – За исключением птиц. Я никогда прежде не видела такого леса. Деревья... это просто великаны! Когда я была маленькой, у моей тети имелась старинная книга "Домик семьи Робинзонов"... и там было описано дерево, внутри которого они устроили свой дом. А здесь для этого годится большинство деревьев.

Ник одним глазом посматривал на компас. Они достаточно много кружили по лесу, но в целом по-прежнему двигались в направлении озера. Только здесь, среди этих огромных деревьев, трудно судить о расстоянии. Очевидно, теперь они не могут быть слишком далеко от него. Но... что, если здесь вообще нет озера?

Он страстно желал оказаться на этом озере, он должен увидеть его. Водное пространство было хоть какой-то гарантией их безопасности – без этого озера они бы окончательно заблудились. Ник едва слушал замечания Линды, он был очень захвачен мыслью о том, что озеро поджидает их где-то рядом, его не покидала надежда, что стена деревьев скоро начнет редеть и тогда они, хоть мелком, смогут увидеть его.

– Ник! – Рука Линды сорвалась с мотоцикла и ухватилась за его запястье, конвульсивно сжимая его.

Но он тоже увидел это.

Они старались держаться ближе друг к другу, насколько позволял разделявший их мотоцикл. Ланг рванулся вперед на всю длину поводка и залился безумным лаем, не сравнимым с тем, когда он "воевал" с Руфусом. Было ясно, что он отчетливо видел то, что так его возмутило.

Откуда "это" возникло, было уже второстепенной загадкой. Потому что оно так сияло, ослепительно сверкая белизной, среди окружавшего их зеленоватого мрака, что сразу попадалось на глаза. Однако их сознание так мгновенно оценило происшедшее, что казалось, будто "это" выступало из самого дерева, чья кора сейчас служила как бы его обрамлением.

– Я... нет... не верю... – голос Линды затих. Она видела это. Это видел и Ник. Это видел и Ланг, танцевавший на задних ногах, до предела натянув поводок, подпрыгивая и вырывая его из рук хозяйки, болтая в воздухе передними лапами и всячески выказывая свою ярость по отношению к этому новому противнику.

– Что ты видишь? – Она по-прежнему крепко сжимала запястье Ника. Вот они и получили первый удар от своего, столь грубого, проникновения в чужой мир. Возможно, это коллективная галлюцинация. Только... почему же и собака разделяла ее с ними?

– Единорога, – ответила она. – Ну, разве ты... разве ты не видишь его?

Существо было размером с большого пони, но никак не с лошадь, подумалось Нику. Его шерсть и была, собственно, источником того ослепительного света. Грива и хвост тоже были белыми. А единственный витой рог, нависавший над парой широко посаженных темных глаз, был золотой. И он тоже светился. Это, несомненно, был сказочный единорог, которого Ник видел на репродукциях средневековых картин и гравюр.

Он, в свою очередь, разглядывал их, а затем вскинул голову, так что челка волос, прикрывавшая основание рога, взметнулась вверх. После этого, существо ударило тонким копытом о землю, опустило голову и фыркнуло на Ланга, как будто ответило на боевой вызов пекинеса. По всем внешним признакам это видение было достаточно реальным.

Существо еще раз дернуло головой, а затем повернулось и поскакало среди могучих стволов, и белый отблеск его вскоре исчез из виду.

– Но ведь единороги... их нет... они никогда не существовали, – заговорила Линда голосом, скорее похожим на шепот.

А затем Ник вспомнил кое-что из ранее прочитанного. Старые легенды о драконах и грифонах, составлявших самые основы фольклора и мифов... Люди долгое время верили в них, клялись в судах, что видели нечто подобное, и даже вели беседы с более или менее человекоподобными представителями того, неестественного волшебного мира. Могло ли случиться такое, что точно так же, как он, Линда и Ланг оказались захвачены некоей силой, перенесшей их сюда, – несколько существ, родственных тому, волшебному миру, были перенесены в их родной мир? Но единорог... Теперь, когда он исчез, Ник уже засомневался, что видел его, и пытался дать этому разумное объяснение.