– Берегись, Иван. В этом мороке только навьи хорошо видят. Даже мне сложно разобраться. Так что от меня ни на шаг не отходи. Если удастся морок разогнать, слушай меня. Как скажу, быстро беги к дереву с дуплом и хватай навью холстину, – сказал так Славомир и, повернувшись назад, принялся что-то приговаривать.

В этот миг серая навья что-то прошипела и хищной птицей накинулась на Славомира, впилась в него когтями, да Иван оказался ловчее. Хоть ничего и не видел в мороке, но уловил движение навьи и схватил её за хвост (видать, не зря природу менял). Та, не ожидая такого освободила Славомира. Старик договорил заклинание и вмиг пространство озарилось светом. Навья снова стала серой скрюченной бабой, с силой рванулась прочь, оставив в руке Ивана обрывок грязного подола вместо птичьего хвоста. «Беги!» – крикнул Славомир Ивану. Тот, вспомнив уговор, бросился к дереву, добрался до дупла, наощупь нашёл холст, достал его и спустился на землю. Навья вскрикнула, но в свете она оказалась беспомощной. Иван увидел иголку в холстине, взял её в руку. «Уж не та ли это иголочка? – спросил он, обращаясь одновременно и к навьи, и к Славомиру. Навья заскрежетала зубами, а старик подошёл к Ивану и тихо сказал: «Свет здесь не навсегда. Он сейчас исчезнет, так что, пока навья бессильна, уходим. Холстину бери с собой. Дорогой всё объясню».

К счастью, свет исчез лишь когда Иван со стариком были на почтительном расстоянии от навьи, так, что, оглянувшись, её уже не видели. Тогда Славомир объяснил, что навья та ещё дрянь, умудрилась похитить нить судьбы Татьяны, вдев её в Кощееву иглу. Так она связала Кощея с Татьяной, почему та и не могла проснуться. Если бы Иван поторопился и оборвал нить, Татьяна бы умерла. Просто взял иглу и оставил холстину с нитью навьи, та имела бы власть над Татьяной, и невеста забыла бы настоящего жениха.

За разговором вскоре они добрались до пространства, окружённого с корнями вывороченными деревьями, рвами. Сумрак здесь сгущался сильнее, так, что в нём еле различим был высокий дом с острой крышей, навершием которой служило чёрное солнце – знак Кощеев, как пояснил Славомир. Старик попросил Ивана развернуть холст и взять иглу. Иван, не трогая нити, вытащил иглу из холстины. В этот момент высокий дом будто задрожал от страха, в стороны от него полетели, словно комья грязи, злые лиходеи и навьи, которые ни за что не подпустили бы живого человека к дому хозяина, не держи он в руках смерть последнего. Выглянул Кощей из дома, попробовал торговаться, обещая Ивану и Славомиру несметные богатства и власть в мире живых, но Славомир остановил его: «Ты нас не покупай, не на базаре, чай. Невесту парню верни, тогда и о твоих подарках побеседуем. Иголочку переломить ему ничего не стоит. Иван, поняв смысл, тут же взял иглу так, будто на самом деле хочет сломать её. Кощей умолк, выставил вперёд худую руку ладонью вверх, дунул на неё. С руки слетела белая голубка и, поравнявшись с Иваном, стала девицей. Славомир осторожно взял холст, вынул нить из Кощеевой иглы и накинул холстину на видимую душу Татьяны. Та преобразилась, будто тело своё вернула. Увидев это, Иван обрадовался, разломил иглу, и Кощей рухнул наземь, постепенно растворяясь в полумраке. Иван с Татьяной отправились восвояси по лучу света, который вновь появился по заклинанию Славомира, и вскоре оказались в доме старика. Перешагнули знакомый порог и тут заметили, что Славомира нет рядом.

Иван позвал его раз, другой. колдун оказался перед ними, будто и не исчезал. Пожелал Ивану с невестой счастья. Затем добавил: «Если что-то случится, зовите, а сейчас мне пора. Я здесь надолго не задерживаюсь».