– Ой, хватит. Мы гостям всегда рады. Ешьте.

Пахнет супер. Есть и правда хочется. Видимо, это один из дней, когда можно есть сколько угодно, а сыт не будешь.

– Спасибо.

– А ру-у-у-уки помы-ы-ыть, – протягивает самая маленькая девочка.

– Да. Вон там умывальник.

Я ухожу мыть руки, а когда возвращаюсь, на соседнем от меня свободном месте уже лежит лежанка, а на ней щенок.

– Вот вам Шептун, – изрекает женщина.

– Ве-е-те-ер! – возмущается Сережа. – Он тихий и быстрый.

– Насчет тихого мы спорим, – смеясь говорит женщина.

– Катри, хватэт, – отрезает мужчина, но женщина так и хохочет.

Дальше едим молча. Дети по-одному доедают и вылезают из-за стола. В итоге остаемся только мы – взрослые. И мальчишка со своим щенком.

– У вас такой дом уютный, – говорю я, оглядевшись.

– Да обычный дом.

Нет, не обычный. Если бы такое было обычно, то, наверное, мир был бы не так плох.

– А Вы откуда?

– Из Питера.

– А я подумала из Москвы. И как там культурная столица?

– Как всегда ужасна для жизни и прекрасна сама по себе.

У нас завязывается разговор про Питер, про Москву, про то, как к ней кто относится. Дети ею восхищаются, а взрослые терпеть не могут. Вообще, я еще в двадцать лет заметила, что чем дальше от Москвы, тем хуже, что ты москвич. Все считают, что в Москве больше возможностей, а по факту в маленьких городах проще что-то начать, так как там этого еще нет.

– А семья есть? Муж дети?

Сердце екает, и я качаю головой.

– Ну, ничего, молодая. Еще родишь. Но смотри в оба. Как родит тебе дочка в пятнадцать, будешь за голову хвататься, а поздно. Вон моему 16, привел свою девку. "Мама, это Настя, теперь она живет с нами". Ну что ж, теперь она живет с нами… – дальше она поворачивается и кричит в сторону комнаты, в которой скрываются подростки. – А я не хочу так рано становится бабушкой!

Все смеются.

– А с мальчиками будет еще хуже. Всё громят, сами лезут черти куда… Тащат в дом зверей, да Сереж?

– Ну, он же остался без мамы!

Мне хочется уйти от этой темы, как можно дальше.

– Чаю будете?

– Да нет, спасибо…

– А зачем Вам всё-таки наш Уродэц? – спрашивает мужчина.

– Ве-те-ер! – кричит мальчишка.

И пока я пью с ними чай, рассказываю, что сбила маму их щенка. И вот теперь проверяю, как ее дети.

– Одного уже нашла. На вашей улице у мальчишки, на вид ему лет десять.

– Мне тоже 10, – вдруг откуда-то говорит девочка.

Замечаю ее на верху лестницы.

– А мне 6 с половиной! – говорит ее сестра, спускаясь к нам.

– Половина будет через полгода! Тебе только 6!

– С половиной!

– Да, Железную Дорогу забрали наши знакомые… – она смеется какой-то только ей понятной шутке.

– А еще один тоже тут недалеко, – говорит Сережа. – Она у Лиды и ее сестры.

Он подробно объясняет мне, как к ним пройти.

Еще только через час мне удается вылезти из-за стола и уйти в прихожую. Дети облепляют меня со всех сторон и не хотят отпускать. Перед выходом заглядываю в туалет и там пишу на бумажке с деньгами записку. "Спасибо, что взяли Шептуна-Ветра-Уродца".

Щенок тоже вертится под ногами, пока я надеваю ботинки. Но мне всё-таки удается незаметно подложить деньги в тапочки. Так, чтобы их заметили позже.

Долго прощаемся, но телефонами не обмениваемся.

Чтобы не выпустить тепло, я быстро выскальзываю наружу. На улице уже стемнело. После теплого дома как-то грустно очутиться на морозном воздухе. Снова оказаться в одиночестве на холоде. Но теплый свет фонарей и легкий снег создают по-своему родную и уютную атмосферу.

Решаю сразу достать деньги, чтобы можно было бы сразу отдать. Идти недалеко. Дом, который мне нужен на соседней улице. И, как только я сворачиваю на нее, слышу в далеке завывания и скулеж. Даже не зная наверняка, я уверена, что мне туда.