Но самое дорогое – это когда тебя выслушают, дадут совет и подбодрят. В Библии есть замечательные слова: «Будьте страннолюбивы». Во всех религиях, я думаю, существуют подобные выражения. Они о том, что нужно помогать людям, которые оказались в трудном положении в чужой стране. И если на твоем пороге появился человек с просьбой о помощи – не отказывай, чего бы это тебе ни стоило, помоги ему, накорми его, в конце концов, если он голоден.

Когда Мирикла избили скинхеды (есть и такая позорная страница в истории моей родины) и он лежал в больнице с отбитой почкой, мои сестра с братом навещали его там, а потом некоторое время Мирикл жил в нашей квартире. Он был настолько слаб, что моя мама не разрешила везти его в общежитие на окраину Москвы.

Я запомнила это время как очень счастливое, потому что, несмотря на слабость, он играл со мной, читал мне книжки и пел песни на языке своей страны. А вскоре у меня появился соответствующий наряд, и я пыталась повторять зажигательные африканские танцы. А Мирикл смеялся и хлопал в ладоши.

Я чувствовала от него невероятно много положительных эмоций, и мне было совершенно все равно, какого цвета у него кожа. Немного погодя он снова попал в переплет. И снова его избили в метро. И конечно же, в тот раз мои родители не смогли молчать. Я не стану рассказывать, как все происходило, но дело даже дошло до прессы и телевидения. Была передача на эту тему, и мы приехали в студию, чтобы поддержать друга. Вспоминать те моменты очень больно.

В один из дней нам позвонила из Африки мама Мирикла с благодарностью за помощь ее сыну. Что тут сказать, все мамы одинаковые, все волнуются, переживают и молятся за своих детей.

Когда он выздоровел, то вернулся в общежитие, но нас не забывал, периодически к нам заскакивал после лекций – пообщаться.

– Здравствуй, мама, – так Мирикл с некоторых пор стал называть мою маму. – Я по всем вам очень соскучился! – радостно говорил он, и мы начинали чаевничать.

Я становилась взрослее, и мне было уже интересно то, о чем рассказывал Мирикл. Я листала его конспекты, написанные ровным, красивым, просто каллиграфическим почерком, и удивлялась его аккуратности. Я просматривала его зачетку с отличными оценками и иногда ловила себя на мысли, что в моих школьных тетрадях далеко не всегда бывает такой порядок, да и оценки мои не настолько хорошие.