Майя шла медленно, она то и дело запрокидывала голову и пыталась что-то разглядеть на необъятном голубом небосводе.

– О! – воскликнула Орлова, резко останавливаясь. Она показала указательным пальцем на белое облако. – На дракона похоже, скажи?

– Скорее на белую продолговатую фигуру, – хмуро отозвался я, вглядываясь в узор на небе. Я никогда не залипал на облака, не сходил с ума от закатов и рассветов. Моя жизнь сводилась к единственной цели – забить шайбу.

– Подключи фантазию!

– Зачем? – искренне удивился я. Майя повернулась ко мне и сложила пальцы кубиком, закрыв один глаз, словно смотрела в объектив фотокамеры.

– Потому что иначе ты пропустишь самое крутое, – она улыбнулась мне, совершенно обычной улыбкой. Так улыбаются все девушки, даже дети. Но было в этой улыбке что-то необъяснимое. Что-то очень теплое, как солнце. Что-то очень нежное, как ландыши. Она напоминала лето.

– Какая глупость, – сглотнув, ответил я.

Майя развернулась и теперь шла впереди, делая маленькие, частые шаги. Кажется, ее не особо порадовал мой ответ. Ну да какая разница? Я не стремился перейти границу от “сталкера”, делающего добрые дела, к парню, кивающему головой на всякие глупости.

– И что же в этом крутого? – я догнал ее и зачем-то спросил то, что и спрашивать не должен был. У меня есть единственная задача – отправить Орлову в Америку любыми способами и связями. Становиться друзьями в мои планы не входило и не входит. И этот вопрос, он скорее для поддержания атмосферы, не иначе! Я был уверен в этом.

– А я думала, тебя глупости не интересуют.

– Так и есть, но раз ты заговорила о них, то мне просто любопытно.

– Скажи, – она остановилась напротив белой конструкции, которая и была сценой. Позади на нас смотрела телевышка с вершины горы, трибуны и зеленый ковер, на котором разместились несколько отдыхающих. Они лежали на накидках, ели бутерброды и пили чай. – Что заставляет тебя улыбаться, кроме льда?

– Кроме льда? – я задумался. Никто прежде не спрашивал у меня о таком. Наверное, я даже не смог бы описать состояние эйфории, кроме как моментов, когда надевал коньки и выходил на ледовое покрытие.

– Ладно, давай потом обсудим. А пока… я поднимусь на сцену и попробую что-то станцевать. Ты не снимай, мне нужно немного практики, смогу ли я вообще.

Я кивнул и стал молча наблюдать, как Майя взбирается по высоким ступенькам. Она неуклюже пошатывалась, несколько раз споткнулась, словно маленький ребенок. Сам я поднялся на трибуну и уселся, мысленно раздражаясь, что повсюду солнце. Было довольно жарко.

Орлова прошла в центр, вытащила телефон и стала кликать по экрану, видимо, включила какую-то композицию, под которую планировала танцевать. Сперва потопталась на месте, потом сделала пару наклонов в разные стороны, вроде разминки. Все это время я смотрел на нее без особого желания, чувствуя себя странно, в какой-то степени нелогично. Что я вообще здесь делаю?!

Неожиданно ко мне подсел какой-то дедушка в спортивных штанах и красной майке. У него в руках была колонка, из которой доносилась старая песня “Туда” Михея и Джумаджи. Я хотел попросить его выключить музыку, потому что она помешала бы снимать видео. Но тут незнакомец заговорил:

– Как красиво танцует, прямо под мою песню – он показал на Майю, и я тоже перевел на нее взгляд. Она, в самом деле, попадала в ритмы, словно слышала слова этой композиции. Ее движения были плавными и воздушными. Майя взмахивала руками, подобно горной свободолюбивой птице: она рассекала ими воздух, а он, казалось, подчинялся ей. Даже ветер, который прежде хаотично разгуливал по улочкам, словно танцевал вместе с этой девушкой. Он периодически касался прядей ее волос, отчего те игриво подпрыгивали.