– Я представлю вас остальным. – Анна не оставила Майку шансов отказаться, поэтому он направился вместе с ней к группе женщин, изо всех сил старавшихся скрыть свое любопытство. Но насколько Майк знал женщин, они наверняка не пропустили ни слова из их с Анной беседы.

Анна представила его подругам и рассказала, где чей ребенок. Впрочем, Майк все равно не собирался это запоминать. Он не сводил взгляда с Анны, голубые глаза которой оживленно блестели, пока та разговаривала и смеялась.

Она была божественна. В каждом ее жесте и движении сквозила грациозность. При виде нее Майку начинало казаться, что больше всего в жизни ему хочется иметь такую вот жену и мать. Весьма интересное желание для двадцатидевятилетнего холостяка, который хоть и планировал когда-нибудь жениться, но еще ни разу не задумывался об этом всерьез. Обычно он загадывал не дальше еще одной бутылки пива, еще одного заказа, еще одной временной любовницы. Но Анна вдруг заставила его задуматься о том, что уютный дом с белой оградой и семья – единственное, для чего стоит жить.

Ну разве не чудесно было бы лежать на мягком диване с разноцветными подушками вместо тех, что пропахли пивом? Теплый уютный дом Анны располагал к крепкому сну и приятному времяпрепровождению. У Майка были женатые друзья, казавшиеся вполне счастливыми, но до сегодняшнего дня ему и в голову не приходило им завидовать. Анна была Бетти Крокер[1], Мартой Стюарт[2] и моделью из «Плейбоя» в одном лице, упакованная в голубую бумагу с украшением из розовых цветов. Ну какой мужчина устоит?

Такие вот мысли крутились у Майка в голове, пока он рассеянно наблюдал за тем, как открываются бесчисленные коробки с девчачьими игрушками и поедаются голубые и розовые кексы. Он даже умудрился избежать неловкой беседы с шумными говорливыми мамашами, обсуждающими учителей и красоту «настольного пейзажа». О чем они, черт возьми, говорят? О столах или ландшафте?

Прошло некоторое время, прежде чем Майк посмотрел на часы, показывающие четверть третьего, и понял, что уходить уже нет смысла. Кроме того, смех и веселье Бейли заставляли его чувствовать себя счастливым, хотя восхищенные вздохи женщин, в благоговении всплескивающих руками каждый раз, когда племянница называла его «дядей Майком», немного раздражали.

А еще Майк начинал выходить из себя, когда мамочки принимались обсуждать Анну всякий раз, когда она убегала на кухню, чтобы принести мусорные пакеты для оберточной бумаги и использованных одноразовых тарелок.

– Богом клянусь, не знаю, как ей это удается. Я хочу сказать, она украсила даже пакеты с едой. Я считаю себя счастливицей, если заказываю кексы в магазине. – Сказавшая это неприятная женщина сделала большой глоток «взрослого» напитка, и остальные закивали.

– Эллен сумасшедшая, если думает, что сможет устроить вечеринку, подобную этой, – произнесла другая женщина. – Вы видели фотографии на сайте Анны? Просто смешно, за что люди готовы ей платить.

– Правда же? – вновь заговорила первая женщина. – Я хочу сказать, что могу восхищаться такими вещами хоть целый день напролет, хотя знаю, что никогда не стану делать ничего подобного.

Майку казалось, что эти женщины говорят на каком-то непонятном ему иностранном языке, а их отношение к Анне раздражало, и очень сильно. Почему? Майк не мог ответить. Они просто завистливые стервы, вот и все. Сам он чувствовал лишь уважение к Анне и восхищался тем, что она сделала для своей дочери. Впрочем, Майкл не был женщиной, а они, как известно, время от времени ведут себя не совсем адекватно. Одно из замечаний пробудило в нем любопытство. Причем настолько сильное, что ему захотелось узнать больше. Сам того не замечая, Майк наклонился к рядом стоящей женщине. Должно быть, почувствовав его присутствие, она обернулась с широкой улыбкой на лице.