– Боюсь тебя расстроить, кэп.
– Ничего, перенесу.
– Явление, которое мы наблюдаем, подозрительно напоминает реакцию аннигиляции. Правда, в микроскопическом масштабе.
Капитан не поверил своим ушам.
– Аннигиляция?
Недоверчиво покачал головой.
– Здесь, в царстве обычного вещества? Не может этого быть.
Астрофизик упрямо стоял на своём.
– Может. Защитное поле звездолёта служит непреодолимым препятствием для частиц звездного ветра. Лишь единицам удается проломить его «броню» и достичь поверхности корпуса корабля. Но если встречаются вещество и антивещество, то этого уже достаточно. Роскошный «нимб» кораблю будет обеспечен.
– Вывод?
Астрофизик своими словами огорошил весь экипаж:
– Похоже, корабль инопланетян построен из антивещества. И забрёл он в наш обычный мир из антимира. Зачем? Ведомо только им. Возможно, в поисках других звёздных островков, состоящих из антивещества. Кто знает…
Лицо капитана искривила гримаса досады:
– Как жаль!
Врач тяжко вздохнул:
– Столько радужных ожиданий и такой безнадёжный исход… Кто бы мог подумать, что они из зазеркалья. Как печально!
Инженер поддакнул эскулапу:
– Действительно, очень печально!
Повернулся к астрофизику.
– Они догадываются, что пришли в наш мир из зазеркалья?
Астрофизик ответил:
– Я думаю…
Но больше всех был разочарован восторженный кибернетик:
– А так мечталось увидеть их небо, так хотелось…
Громады кораблей, словно по команде, замерли на нужном расстоянии. Друг против друга. Борт к борту. Выбросили телескопические мосты – галереи. Торцы галерей, разделяло невидимое защитное поле.
…Ударил яркий свет. По хрупкому, зависшему над бездной, мостику, навстречу друг другу, зашагали серебристые фигурки. Пятеро землян и семеро гуманоидов. Остановились друг напротив друга, на самом краю бездны. Бездны зазеркалья, которое разделило их миры навсегда… Люди заглянули в глаза своих космических братьев по разуму. Они увидели там мудрость, доброту и… усталость…
Знойный полдень
Испания. Середина XIV века. Эпоха развитого феодализма и расцвета святой инквизиции…
Время подходило к полудню. По узкой улочке Севильи шёл высокий монах – францисканец. Одет он был в длинную рясу, опоясанную на тонкой талии верёвкой с традиционными тремя узлами. Благочестивую голову, чуть наклонённую вперёд, покрывал глубокий капюшон. В ухоженных руках – чётки. Он был бы совсем не заметен, если бы не его рост и телосложение. Под духовными одеждами, несмотря на внешнюю смиренность, угадывалась пружинистая сила атлета. И вооружён он был не только словом божьим, но и армейским ножом, который был спрятан под рясой, и с которым он никогда не расставался в своих опасных путешествиях.
Неожиданно за его спиной послышался плеск жидкости и резкий вопль. Вслед за этим раздался грубый мужской смех. Монах оглянулся и увидел обычную, для цивилизованного европейского города тех времён, картинку. На роскошную шляпу записного франта, с грозной шпагой на боку, откуда-то сверху, беспечно выплеснулось содержимое ночного горшка. Негодующий кавалер, по началу, ринулся было к двери, с горячим намереньем наказать тех, кто наверху, за неучтивость к своей персоне. Но новый взрыв хохота здоровых, мужских глоток, охладил его неистовый порыв прямо на пороге дома. Он остановился в нерешительности. Ведь, вполне, могло случиться так, что в дом он войдет добровольно и на собственных ногах, а обратно его уже вынесут ногами вперёд. Такая перспектива его не устраивала. Кавалер, немного пораскинув мозгами, заходить в дом передумал. Стряхнув с роскошной шляпы остатки содержимого ночного горшка, он, в сопровождении стайки заинтересованных зелёных мух, гордо пошёл дальше.