отца потеряв в войну,
из детского сада в бомбоубежище
под сирену бегу.
И в сорок шестом голодном году
ем воробьиный суп,
и пару ботинок
с тобой вдвоём
по очереди ношу.
И вот уж пятидесятые
катятся на закат.
Клёнами красноватыми
скверики шелестят.
И кажется вместе с твоими мои
в такт каблучки стучат.
Совсем уже близко тот сквер,
где ждёт ещё не тебя курсант.
Ещё не тебя он увидеть хотел,
Ещё не тебя он ждал,
но как бы все сталось,
если б не ты
в тот вечер к нему пришла?
Девочка тонкая, юный курсант…
Все-таки я не могу понять,
как стали вы едва знакомые,
моим истоком – отец и мать.
Когда-то, мне кажется.
очень давно,
тоже ещё до войны,
третьим ребёнком в большой семье,
Отец мой, родился ты.
И как тебе знать
отчего плачет мать
и старшие дети бледны.
Тебе ведь исполнился только год
на пятнадцатый день войны.
Я ни разу не видела брянских лесов,
я хочу им спасибо сказать.
за то, что пишу я сейчас о том,
о чем не могу молчать.
За то, что на свете
есть у меня
такие отец и мать.
Когда-то, мне кажется, очень давно
И кажется, что вчера
На свете случился
не дождь и не гром —
Встреча произошла.
«В кафешке» картон. смеш. тех. размер 40*30 см 2007 год
И жизнь не оборвётся…
Пусть бесконечно день идёт
и листья осыпают крыши.
Пусть на колени чёрный кот
к тебе уляжется неслышно.
И круг тепла замкнётся.
и жизнь внутри забьётся!
От солнца ты глаза закрой,
но веки не спасут от зноя,
и потечёт в тебя волной
огромное и золотое…
И круг тепла замкнётся.
и жизнь внутри забьётся!
И цвет берёзовой листвы
В жару осеннего покоя
Как разведённые мосты —
багряное и голубое!
И круг тепла замкнётся.
и жизнь внутри забьётся!
А ветер шелестит листвой.
Ты слышишь цвет?
Ты воздух видишь?
Пусть даже нет тебя со мной,
Пусть даже ты меня обидишь,
И круг тепла замкнётся.
и жизнь не оборвётся!
Городская январская
В неводе крон
Солнце январское стынет.
Холода звон
Вслед за трамваем плывёт.
Сумерек тон
По мотивам троллейбусных линий…
Город влюблён,
Как и мы, несомненно, влюблён,
Он влюблён…
Падает звук
Недосказанного поцелуя.
В трепете рук
Крыльев озябшая дрожь.
Призрачный круг
Нас укрыл от прохожих с тобою,
Будто бы вдруг
мы на свете остались вдвоём,
лишь вдвоём…
Дай я сниму
С твоих губ недоверчивый иней,
Будто судьбу
Вдруг прочитаю свою.
Верю всему,
что из глаз твоих черных нахлынет,
И ни к чему поминать ту былую вину,
ту вину…
Песенка про любовь
Неведенье святое
спасает от греха
И бережёт от всяческих напастей.
Но это лишь до срока,
до той поры пока
Вы не попали в мясорубку страсти.
Вы, змей мой искуситель,
Не мучайте меня.
Словами вы себя не приукрасьте.
И искушаться снова уже готова я —
Не искушать меня не в вашей власти!
И вот уж вожделенье
свою открыло пасть,
Вы яблока заветного вкусили,
Но в разочарованьи
вдруг растворилась страсть,
Ах, милый мой,
куда ж вы так спешили?!
Излишняя поспешность —
Любви печальный крах!
И как вы там себя не приукрасьте,
Вы виноваты сами, что все случилось так,
А повернуть назад не в нашей власти.
(Подражание Булату Окуджаве)
«Ромашковый венок» картон акрил размер 50*68 см 2016 год
Мимолётное
Во мгле сырой
обледенелых веток хруст
качает ветер,
и громко чавкает
в осенний снег
ноябрьская капель,
и с самого утра
на целый день
растянут вечер,
а хочется метель,
метель,
метель…
У моря
У моря
на солнцем нагретых камнях
мы сидим и слушаем
звуки моря.
У моря
на жёлтых обломках скалы
мы слушаем вечности
шум моря.
У моря
сидим и, закрывши глаза,
мы чувствуем
вздох моря.
У моря
у мокрых следов на песке
мы пробуем
вкус моря.
У моря
мы слышим сердечный ритм
и волн равномерный
стук моря.
У моря
здесь нет ни печали, ни бед,
когда слышен
шум моря.
У моря
мы просто сидим на камнях
и наполняемся морем.
И в шири степи
мы закроем глаза