Но крышу сносит с лету.
Снежинка отступает, внимательно изучает мое лицо. Ее взгляд опускается ниже. Скользит по шее, рукам, забирается в вырез моей расстегнутой рубахи… Физически чувствую это.
– Повернись! – внезапно командует она.
И я послушно поворачиваюсь.
– Вау! Ты нереально мощный. Просто гора мышц. Но все очень гармонично, – одобрительно кивает она.
И только после этого до меня доходит… Она мной командует! Она меня разглядывает и оценивает, как я оценивал шлюх! Может, сейчас еще по заднице шлепнет?
А, самое шокирующее – я ей почему-то подчиняюсь!
Да просто я… охерел слегонца. Мягко говоря.
А я если не мягко – я в полном ахуе!
– Ты меня не боишься? – спрашиваю, разворачиваясь обратно.
– А надо?
– Все боятся.
– Почему? – Снежинка удивленно распахивает глазки. – Ты же такой… хорошенький.
И треплет меня по щеке, как какого-нибудь щеночка.
Оху… Еба… Мой ахуй достиг размеров вселенского пиздеца.
Моя челюсть буквально валяется на полу.
Я переживал, что выгляжу угрожающе. Боялся ее напугать. А она…
Так. Подождите…
Все ясно! Девчонка под чем-то. Это единственное разумное объяснение такого неадекватно смелого поведения.
Я вглядываюсь в ее глаза. Серо-голубые радужки почти не видно – зрачки расширены. И кожа бледная. Впрочем, она и в прошлый раз такой была.
В целом, не похожа она на наркоманку. У них либо вялые лица и заторможенные реакции, либо перевозбуждение и лихорадочная активность. А эта существует в нормальном ритме и выдает хоть и странные, но живые реакции.
– Что принимала? – спрашиваю на всякий случай.
– В смысле?
– Нюхала, кололась, таблетки глотала?
– Я не употребляю наркотики, – спокойно отвечает она. – Никогда не пробовала и не собираюсь. А! Я пила чай.
– Чай?
– С настойкой. Да, это ерунда! Там всего пара капель была. К тому же настойка эта древняя, давно выдохлась.
Настойка, значит… звучит, как какая-то фигня.
– Говоришь, думала обо мне? – вспоминаю ее первые слова.
– Да.
– Что думала?
Она пожимает плечами.
– Ты просто торчишь у меня в голове, как гвоздь. Никак тебя оттуда на вытащить.
Капец… И у меня так же! Только наоборот. Ну, вы поняли.
– И я постоянно представляю всякое… Это очень странно! И совсем на меня не похоже.
– Что представляешь?
Она не отвечает, она просто… проводит своим тонким пальчиком по моим губам.
Пиздец… От ее прикосновения я трясусь, как сучка.
– Может, я в тебя влюбилась? – продолжает эта охамевшая писюха добивать меня.
А у самой губы подрагивают. И чуть раскрываются. Мелькает маленький розовый язычок.
Я хочу, чтобы этот язык был на моем члене! Это нормальное желание.
А еще я дико хочу поцеловать ее. Нежно обхватить губами ее рот и проникнуть в него. Поиграть с этим розовым язычком, почувствовать мягкость ее губ…
Понять, наконец, чем она пахнет. И никуда не торопиться…
А вот это уже треш!
– У меня в животе что-то такое… порхает. Наверное, это бабочки, – заявляет Снежинка.
Ее руки расстегивают пуговицы моей рубашки. Распахивают ее. Легонько касаются моей груди. Вернее, татухи. У меня там волк и вороны, очень стильно и круто сделано.
Снежинка разглядывает рисунок. Трогает. Обводит…
А я… просто стою, как парализованная цапля на болоте.
Пиздец…
И я стою, и хуй стоит, и мозг забуксовал и встал. Просто не знает, как на такое реагировать!
Глава 8
Сергей
– А ты? – требовательно спрашивает она, толкая меня в плечо.
– Что – я?
Отмираю, наконец-то.
– Я тебе нравлюсь?
– Пиздец как, – срывается с моих губ.
Она удовлетворенно улыбается.
– А что тебе во мне нравится?
– Все!
– Нет, ты подробно расскажи. Мне очень интересно.
Да, бля! Мне что, уже мозг выносят?
На хер. Я на бабскую шелуху не ведусь. И сам шуршать языком впустую не буду.