Поэтому «Вавилонская башня» строилась не как исследовательская станция, а как комфортабельный космический курорт, для богатейших людей планеты. Однако после открытия Эдема, статус Вавилонской Башни поменялся. Поэтому сейчас станция представляла собой конгломерат, роскошных апартаментов, скромных жилищ обслуживающего персонала и научных лабораторий. Демонтировать бассейны, парки, оранжереи, зоны отдыха и теннисные корты никто не стал. Просто на их территории, стали как грибы после дождя вырастать, легкие сборные пятиэтажки, для работников станции. Четыреста пятьдесят миллиардов кубических метров пространства, за вычетом оранжерей, фабрик гидропоники и научных лабораторий, могли с легкостью вместить два с половиной миллиона человек. А с учетом индивидуальных капсул крио сна, построенных по образу и подобию пчелиных сот, и в пять раз больше. Сейчас же станцию обслуживало, едва ли пятьдесят тысяч человек. Ежемесячно на станцию отправлялось, с десяток космических челноков, обеспечивая порядка пятиста пар, новых рабочих рук. Понятно, что отбор отправляемых, производился самым тщательным образом. Лояльность к власти обеспечивалась и самими условиями жизни на станции. Обладатели громадных по земным меркам жизненных пространств, получали высококачественное питание, чистейший воздух и невозможные на земле условия труда и отдыха. Это были счастливейшие люди планеты, попавшие при жизни в космический рай, и не желающие расставаться с ним, ни при каких условиях. Проводя вынужденную замену персонала, управление станции пускалось на такие ухищрения, как командировка на Землю, с указанием даты обязательного возвращения, или проведение технических работ на челноках, возвращающихся на планету. При этом репатриантам вручались крупные суммы в кредитах, на командировочные расходы. Естественно, ни один из командированных на Землю, обратно не возвращался. Поэтому, при слове командировка, персонал станции вздрагивал, и никакие суммы в кредитах, не могли компенсировать разочарование изгнанных из рая.

И в этот космический рай Бард требовал отправить тридцать членов сопротивления. Грин не представлял, как все это сделать и поэтому тупо спросил: – «Зачем»? Бард, взглянул на часы и пояснил.

– О генераторе знаем не только мы, это раз. Реализация планов Сопротивления требует именно этого количества людей, так как он тоже не вездесущий, это два. И наконец, его самого отправят туда в течение трех дней, это три.

– Откуда ты знаешь, ведь сегодня воскресенье, ты не был на работе, или тебе уже сообщили? – спросил Грин.

– Грин, дружище, да меня встретят при возвращении из Мозголомки, которую сейчас уже обыскивают. Поэтому встретят меня, прямо возле квартиры. А мой терминал, и все на чем можно хранить информацию, даже последний листок пластика, из квартиры уже вынесли и доставили в Корпорацию, это же элементарно. И выходить я должен из Мозголомки, желательно в усмерть пьяным, – добавил Бард. Грин на секунду задумался.

– Вас возьмут на входе в Мозголомку, да и Коста вряд ли согласиться, возвращаться этим путем.

– Соглашусь, донеслось от дверей в соседнюю комнату. – В дверях стоял ухмыляющийся Коста.

– Соглашусь при условии, что отправите на станцию. Брови Грина в удивлении поползли вверх. Бард лишь кивнул и буркнул – «Жучки»

– Ага, – радостно заулыбался Коста. Бард поднял ствол пистолета. Улыбка медленно сползла с лица Косты.

– Бард пойми, – быстро и просительно, – забормотал Коста.

– Мне три погружения осталось. А потом, либо к врачам и в Карантин, либо на минус третий.

– А что там, на минус третьем? – безразлично поинтересовался Бард.