– Ладно. Еще выжившие были?

– Многие успели убежать, когда всё началось. Кто на север пошел, до Умиры, кто на юг, в Сяв. Но последний ближе, да и город большой, многие направились туда. Правда и крестовых там немало. Церковь у них там, большой приход. – …Хрм, а вот лис в нашем краю почти не водится, – пояснил он в ответ на следующий вопрос стрелка.

***

Переночевали втроем на старой лесопилке недалеко от деревни. Рэй почти не спал: всю ночь промучился из-за ранений и ожогов; богатый на приключения выдался день. Временами ему снились нагромождения бессмысленных сюжетов: Настя, которую он якобы нашел, стоило зайти в Сяв; копейщик тут как тут, рассказывал, как на него в пути, со спины накинулась рысь; Сольвейг, что опять не согласилась входить в город; красивый белый конь, что скакал по заснеженной равнине и еще всякая дребедень.

А вот после этого бессмысленного нагромождения, прозвучали в черной, призрачной тиши уже позабытые давным-давно слова старухи: «Тебе сказка… а мне бубликов вязка». И голос этот был уж очень настоящим, скрипучим, близким.

***

Продолжение по страницам похищенного дневника Великого Героя Эльмиры

Осень, Западный край

– Я ему ни на грош не верю, – пробурчал Велимир, выставляя широкий орлиный нос из маскировочной шали, устланной ветками и сухими листьями. Гладиус на поясе, в руках – двуручный топор с замысловатой филигранью, которая едва заметно светится в глухой осенней ночи.

– Не шуми. И обух прикрой – мерцает.

Бородач, пошуршав листьями, укрылся шалью да накрыл рукой голову топора. Снова впился взглядом в блуждающие сгустки света вдали.

– Не понимаю, Елена, что ты с ним носишься? Это он с виду такой спокойный, – продолжал ворчать Велимир, – а я вижу: душа у него что смола, черная, онемевшая, если вообще есть! Видела, как он того церковного ямщика прирезал? Ни мускул на лице не дрогнул, он утром с таким же лицом овсянку ел.

– Горицвет, он… – тяжело выдохнула Елена, – может, и не самый высокоморальный герой нашего стана, однако ты не хуже меня знаешь, что он ценный союзник. Враг силен, и нам бы сил. От союзников, или если уж тебе так хочется, попутчиков, нам отказываться нельзя. Это раз. Волей или нет, но в этом деле Горицвет на нашей стороне. Игла в руках крестопоклонников не предвещает ничего хорошего ни для кого из героев. Его интерес и есть наша страховка. Это два.

– Противно, что мы вынуждены мириться с существованием этаких нелюдей в наших рядах.

– Перестань, – строго возразила она. – Горицвет умен и практичен. Его мотивы поняты, он из тех, кто считает, что цель оправдывает средства. Я и сама всё чаще задумываюсь, насколько далеко мы вправе или даже обязаны заходить, действуя как герои с высочайшей целью, как воины, что бьются против вестников – сильнейшего из врагов рода людского.

– Опять защищаешь его.

– Он тут ни при чем. Вспомни три наши добродетели. Но вот вопрос: сколько сто́ит честность, если сравнить ее с верностью ремеслу? Можно ли сохранить достоинство, отрекшись от ремесла? Можно ли следовать ремеслу, ведя себя недостойно? Риторические вопросы, и лишь в своей душе каждый находит ответ.

– Любишь ты порассуждать, Елена. А мне вот всей душой противно мышление, оправдывающее…

– Тс-с! Вон там, – указала она вперед.

На холме располагался военный острог, обнесенный бревенчатыми стенами. Снаружи тихо, и вокруг ни души, однако за стенами виднелось зарево ночных костров. Центральная стена украшена алым гобеленом, на котором желтой краской вычерчен круг с четырьмя длинными наружными шипами, образующими крест. Ловкая тень пронеслась по холму и подобралась под стены. Она толкнулась от земли, взлетела над частоколом, приземлилась на заостренные зубцы, пробежала по ним несколько саженей, после чего скрылась по ту сторону.