Папа у Славика деловой, со связями, подсуетился и в Ленинград его отправил в какую-то известную клинику. Славик там и застрял месяца на два.

Вот и познакомился там с девчонкой, с Наташкой. Такая дружба у них. Слов нет. Влюбился парень по уши. А Наташка не простой девушкой оказалась, а балериной, будущей, из театрального училища.

Она и контрмарки доставала, и иногда тайно сбегали они вдвоём то на один, то на другой концерт, в театр., на балет.

Лучшие дни в жизни у Славки были. Лучшие на всю жизнь.

Наташку выписали на два дня пораньше, а потом и Славика. Прощались они море слез и клятв в любви до гроба.

Уехал Славик к себе, в наш городишко вятский, провинциальный, доучился в техникуме, а потом и в армию. Но все это время только одной Наташкой и жил.

Переписывались они. Но потом ответы Наташкины стали приходить все реже и реже. И вот вчера получил Славик последнее Наташкино послание.

Сообщает, что едет на гастроли в Париж, что после гастролей у неё свадьба, и что жених ее тоже театральный деятель, пусть и разведённый, но очень умный и талантливый, а со Славиком они останутся вечными друзьями, точно также, как в юности клялись любить друг друга до конца жизни, так до конца жизни друзьями и останутся.

Славику, конечно, не работалось в тот день, и он попросил отгул.

Молча ему пожали руку.

К чему слова.

Итак, все ясно.

– А что он хотел? – пожимал плечами Женька, нарезая виниловую трубку, – чтобы тебя не бросили, надо рядом быть. Вот мы с моей Маринкой, через улицу жили. Всегда рядом. Поухаживал я за ней месяцев пять, мои родители ее знали, ее родители – меня. Все, через полгода свадьбу сыграли. Живём.

Женька – парень расчётливый. Все у него рассчитано наперёд. Вот и женился-то он не абы на ком, а на дочке самого начальника финансового отдела. А это, по нашим, по заводским меркам, очень большой начальник.

Молодец, парень. Деловой.

Вообще-то, как-то так само собой получается, мы частенько разговоры всякие про девчонок заводим.

А что? Коллектив мужской, пацанский.

А вот я про своё знакомство со своей недавней подружкой ещё никому не рассказывал.

Не люблю я эту болтовню.

Вот одному, если что вспомнить, поразмышлять молча, это можно. Если чувства непонятные душу переполняют, почему бы не порассуждать?

С Алкой мы познакомились в лесу. Не поверите. Натурально в лесу. Натурально ночью. Натурально в Новый год.

У нас на заводе есть далеко за городом пионерский лагерь. Это летом он пионерский, а зимой – просто туристическая база.

По графику по разным поводам туда выезжают цеха на денёк, иногда на два.

Вадик, культмассовый сектор в нашем отделе, парень шубутной, шустрый. Вот он и договорился на 31 число. Не знаю, как ему удалось, все отделы опередить, но факт – наш отдел оказался в графике именно на этот день.

Желающие встретить Новый год на природе нашлись. Конечно, в основном молодёжь. Скинулись. Профсоюз денег выделил. Из фонда начальника тоже кое – каких премиальных подкинули, так что на продукты и прочее хватило.

А посудой, стаканами и рюмками пионерлагерь нас обеспечил.

Весёлый вечер был, застолье, музыка, танцы.

А мы с Витькой после того, как убедились, что за столом никто наши песни дворовые про первую любовь, про голубей, про шута и королеву петь не собирается, взяли гитару и пошли в лес.

Тут недалеко у маленькой речки есть купальня летняя, вот на ее перилах, замёрзших, и пристроились.

Звезды отражаются в зеркале льда, ночь ясная, как день. И мы и гитара…

– Тише, люди, ради бога, тише!

Голуби целуются на крыше".

Витька брал самые сложные баррэ и аккорды, а я от всей души кричал на весь лес: