По поводу физиологического уровня в контексте зависимости от ПАВ см. текст «Профилактика наркомании, исходя из понимания действия наркотической тяги». [15]

https://solovki-monastyr.ru/abba-page/solovki_page/2444/

По поводу высшего этажа личности, помимо упомянутой части 4.1 текста «Офисы, мегаполисы…», см. текст «Игромания (суммируя сказанное в иных текстах и лекциях). Часть 1». [16]

Некоторые специалисты, которые занимаются исследованием зависимого поведения, могут отрицать исключительную важность духовного уровня личности в контексте сохранения её [личности] от вхождения в зависимости. Иногда среди специалистов высказывается мысль о том, что для вхождения в зависимость необходимо иметь, например, черепно-мозговую травму или что-то иное, что очень бросается в глаза и хорошо ложится на страницы анамнеза.

Однако в реальной жизни не всегда бывает так, что анамнез человека пестрит «говорящими» формулировками, «очевидно» объясняющими зависимость. Так, к примеру, российский нарколог Сергей Белогуров в своей монографии «Популярно о наркотиках и наркомании»[15] перечисляет некоторые особенности, выделяемые в анамнезе зависимого: сотрясения головного мозга, особенно многократные, а также – патология беременности, осложнённые роды, тяжело протекавшие или хронические заболевания детского возраста, воспитание только одним из родителей и прочие особенности. Но следом за этим перечислением автор делает парадоксальное заключение: «Ещё одна неприятная новость. Люди, не имеющие в анамнезе ни одной из перечисленных особенностей, тоже болеют наркоманией»[16]. То есть мы видим, что «био-» в некоторых случаях вовсе выпадает. Поэтому неудивительно, что даже некоторые светские авторы не только не спешат отдать первенство «био-», но и призывают задуматься о важности духовной составляющей личности человека.

Так, психиатр Виктор Франкл[17] призывает пробуждать «упрямство духа». Он убеждён, что «психотерапия никак не может обойтись без такого призыва к духу»[18]. Своим вторым кредо он считает «веру в способность духа при любых условиях и обстоятельствах всё-таки сопротивляться и устанавливать в человеке продуктивную дистанцию с психофизическим комплексом»[19] [здесь речь идёт примерно о том же, что читается в приведённой выше цитате из работы А. В. Брушлинского]. При любом заболевании возможно существование цельной духовной личности, которая упорно жаждет своего восстановления. И потому мы в состоянии «пробудить в человеке духовное и призвать его к противодействию»[20]. Франкл считает, что у человека есть свобода занять определённую позицию по отношению ко всем предпосылкам, которые пытаются его, то есть самого человека, определить.

Конечно, Франкл как специалист с двумя дипломами (психиатра и невролога) в курсе того, насколько человек зависим от различных условий. Автор разбирается «в биопсихологическом устройстве человека», однако в то же время он является и тем, кто пережил четыре концентрационных лагеря. И потому он знает, что «человек обладает свободой выйти за пределы всех предпосылок и противопоставить даже самым тяжёлым и страшным обстоятельствам ту силу», которую Франкл решил назвать «упрямством духа»[21] [понятно, что речь идёт не об упрямстве как качестве негативном, а скорее об упорстве].

Франкл пишет, что «человек живёт в трёх измерениях: соматическом, психическом и духовном. Духовное измерение не может быть игнорируемым, так как именно оно делает нас людьми». Комментируя эту мысль Франкла, один автор обращает внимание на то, что термин «психическое» акцентирует состояние психических функций. «Между тем, – замечает автор, – состояние душевного здоровья, а не состояние психических функций определяет распространённость наркоманий, агрессивного и саморазрушающего поведения, венерических болезней, иной "социальной патологии"»