. Итак, покровители, назначенные государством, назывались дефенсорами. В Кодексе Феодосия им полностью посвящена 29 глава I книги. А.В. Коптев доказывает, что де-фенсоры создавались для земледельцев без патронов, которые нуждались в защите от произвола чиновников[229]. Тем самым, по мнению этого исследователя, государство пыталось при помощи официальных «защитников» (defensores) остановить бегство земледельцев под покровительство влиятельных лиц[230]. В Кодексе Феодосия подробно расписывается, кто мог быть избран на должность дефенсора, а какие лица не допускались к ней: «Для большей пользы приказываем, чтобы плебс защищался всеми ведомствами Иллирика против беззаконий могущественных патронов. Сверх того, пусть твоей честью будет рекомендовано и каждой городской общине указанного диоцеза выбрать для этого каких-либо лиц, достойных нравами и своей предшествующей жизнью, которые служили в армии или среди служащих дворцового ведомства. Декурионам пусть этого не поручают; также пусть не допускают к этой обязанности и тех, которые в твоем ведомстве в чем-либо подчиняются высшим, обычным или каким-либо руководителям; пусть также до нашего сведения будет доведено, кто в каком городе окажется назначен» (С. J. XI, 55, 1) (перевод А.В. Коптева)[231]. В Кодексе Феодосия содержится похожая контитуция (С. Th. I, 29, 1). Дефенсоры также избирались из консуляров, президов, викариев и риторов (С. Th. I, 29, 3). Дефенсоры могли выступать в качестве третейского судьи в делах о налогах сверх нормы, а также о возвращении беглого раба или долга (С. Th. I, 29, 2). Таким образом, государство пытается прекратить злоупотребления должностных лиц в первую очередь в отношении сбора налогов, которые, судя по всему, приводили к бегству сельского населения. В результате в Римской империи в V столетии появляются дефенсоры, обязанные защищать земледельцев от произвола чиновников.

Что касается причин прикрепления колонов, то М.И. Ростовцев также доказывает, что государство преследовало, прежде всего, свои фискальные интересы, пытаясь превратить крупных арендаторов в чиновников-литургов, которые отвечали бы за подати населения[232]. По мнению Н.Д. Фюстель де Куланжа, колонат возник стихийно, государство не создало, но лишь утвердило колонат исходя из фискальных интересов, так как больше всего конституций о колонах касается финансовых и административных вопросов[233]. М. Миркович, вслед за Н.Д. Фюстель де Куланджем, пытается доказать, что государство не утверждало колонат и вмешивалось в отношения патрона и колона, только когда речь шла о сборе налогов[234]. А.В. Коптев в своей статье «Позднеантичный colonus juris alieni…» стремится опровергнуть вывод Н.Д. Фюстель де Куланжа, что колонат возник из-за долгов арендаторов. По мнению А.В. Коптева, долги носят частно-правовой, а колонат публично-правовой характер[235]. В другой статье «О времени прикрепления сельских рабов…» этот исследователь признает, что финансовые интересы государства были причиной легализации колоната[236]. Таким образом, большинство исследователей склоняется к тому, что фискальные интересы позднеримского государства были истинной причиной прикрепления свободных арендаторов. Государство, легализуя патронат, перекладывало ответственность за налоги на патронов, и, вместе с тем, вводило наказания за незаконный патронат, рассматривая его как попытку бегства от налогового бремени.

Вернемся к вопросу о времени прикрепления колонов. Как уже отмечалось выше, конституция Константина 332 г. является самым древним дошедшим до нас упоминанием прикрепленных к земле колонов (С. Th. V, 17, 1). Вместе с тем, относительно времени прикрепления колонов существует ряд устоявшихся точек зрения, согласно которым: