– Сэмми… – спокойно произнесла я. – Послушай, у меня нет цели сделать тебе плохо. Я просто не хочу, чтобы у нас были неприятности. Ты ведь знаешь, почему я все еще здесь. Мне некуда пойти, да и не хочу я в другое место. Мне нравится работать под твоим началом. Хоть я это и не всегда признаю.

Он неловким движением взялся за свой подбородок, потирая и пощипывая его. Его действия были нервными, неуклюжими, но то было нисколько не удивительно, потому что он любил побаловаться запрещенными веществами.

– Черт, Клэр, – он потер глаза, – это бабки. Они нужны мне и девчонкам. Потерпи чуток, я подумаю, как все организовать, чтобы всем было хорошо.

– Делай это подальше от кафе.… Но знай, я вообще это не одобряю. Ты выбрал сколькую дорожку, которая ни к чему хорошему не приведет, Сэмми.

– Ладно, я все решу, – согласился он.

– Реши как можно скорее, – я улыбнулась той самой улыбкой, которая действовала на него безотказно.

– Мы могли бы немного расслабиться перед работой… – его взгляд будто заволокло пеленой. – Ты сегодня выглядишь очень даже …

Он уже было потянулся, чтобы сорвать с моих губ поцелуй, но я мягко отстранила его.

– Пошла работать. Я и так сильно задержалась.

– Ты могла бы задержаться еще чуток. Никто не заметит, если тебя не будет еще пять минут. А если и заметят, ты была у меня. Они не посмеют ничего сказать.

– Нет, Сэмми. Не могу.

Спиной я ощущала его внимание, но оно мало что для меня значило. Он был симпатичным парнем с темно-каштановым цветом волос, ростом чуть выше меня и миндалевидными зелеными глазами. В какой-то момент наши рабочие отношения перешли в нечто большее. Мы не встречались, и любви никакой не было, скорее взаимная симпатия.

Кафе перешло Сэму в наследство от отца, когда тот умер от инфаркта. Сэм понимал, что недостаточно хорош, чтобы заниматься таким серьезным делом, но продавать «Гриновуч» не хотел, и пришлось брать все в свои руки. Получалось, конечно, скверно. Но он выкручивался, как умел.

Когда у меня появились признаки депрессии, наши взаимодействия сошли на «нет». Он не понимал моего состояния и стал охладевать, впрочем, мне и самой это было уже не интересно. Я понимала, что эти отношения ни к чему не ведут. Два неудачника вряд ли могут что-то друг другу дать.

Мне стало все равно на то, что он прожигает свое здоровье веществами и портит жизнь сомнительными занятиями, главное, чтобы это никак не влияло на мою жизнь. Возможно, это эгоистично, но так мне было легче со всем справляться.

Я не поверила его словам. Естественно, он бы ничего не решил. Он слишком слабохарактерный и упрямый. И раз это «дело» приносит ему дополнительный доход, он ни за что не согласится с ним завязать. Думаю, там совсем другие деньги, не та мелочь, что он получает от владения кафе.

Отработав этот долгий день, я отправилась домой. Мне было спокойно от того, что ничего плохого не произошло. Все работали в обычном режиме, посетители были адекватными и в этот раз не скупились на чаевые. В общем, это был обычный нормальный день.

Дома меня ждал небольшой сюрприз, и, наверное, самый приятный за последние несколько недель. Отец на кухне готовил яичницу с беконом, пустившую по всей квартире наиприятнейший жареный аромат, от которого рот заполнила слюна. Ясно было одно – папа трезвый, иначе он бы не стал запариваться с приготовлением еды.

– Яичница на ужин? – спросила я, войдя в кухню.

Папа обернулся и жестом пригласил меня к столу.

– Я хотел отварить макароны, но не нашел их.… Кажется, надо сходить в магазин, а то нет ни овощей, ни фруктов.

– Макароны в верхнем шкафчике, – ответила я, – а в магазин схожу в пятницу, когда получу зарплату. Пока придется потерпеть.