– С Елизаветой поговорить не удалось: она в разъездах и замкнулась. Общается только со своими старыми подругами. Но выяснилось, что она встречалась в Вене с неким полковником Зоммером.

– Кто это?

– Офицер лейб-гвардии его Величества Франца Иосифа.

– И чем он примечателен или полезен?

– Он, Ваше преосвященство, отец Марии Валерии, эрцгерцогини Австрийской.

– Да ну? Это уже интересно. Откуда сведения?

– Умолчу. Тайна исповеди, – синьор Антонио усмехнулся.

– Ну-ну, продолжайте…

– Так вот, встреча была тайной, никто не знает, о чем шла речь, но факт, что она была и факт, что Елизавета не общалась с Зоммером более 20 лет – неоспорим. Фрейлины императрицы видели полковника, выезжающим из Хофбурга с багажом, состоящим из одного сундука, довольно тяжелого на вид. Кроме того, данный полковник через месяц после этого подал прошение об отставке. Дальнейшие его действия пока нам не известны, его след потерян.

– А император?

– Император, узнав, что кардинал Австрийский просит аудиенции от Вашего имени, отказал во встрече, сославшись на болезнь.

– Та-ак… Где сейчас императрица?

– В Швейцарии, монсеньер.

– За ней следят? Мне очень надо переговорить с ней.

– Я пытался, монсеньер. Но она отказывается от любых встреч с нами. Верные люди присматривают по мере возможности за ее передвижениями. Тем более, что это несложно, охрана Елизаветы снята по ее просьбе.

– С кем она встречалась?

– Только с фрейлинами. Она мало общается…

– Мозаика сложилась давно, Антонио… Сначала брат Людвиг. Потом сын Рудольф. Странный контакт с полковником лейб-гвардии, который еще и замечен в романтических встречах. Изоляция от общества. Отказ в исповеди и беседах с духовниками и нашей Церковью. Так и есть…

– Что есть, монсеньор? Я не понимаю Ваших умозаключений.

– Антонио, я показывал Вам свиток?

– Да, я помню, с библейским текстом о ковчеге завета. Но что в этом такого? Да, это реликвия, безусловно она нужна церкви, но что такого в этом ларце с мифическими скрижалями и жезлом Моисея?

– Антонио, кроме, как Вы называете, мифических скрижалей, в этом артефакте было кое-что еще. И действия Елизаветы доказывают мне косвенно, что она нашла это кое-что. И именно это послужило причиной смерти ее близких. И если она решит рассказать об этом, то нас ждут большие потрясения. Если не сказать больше.

– Что же это, монсеньер?

– Антонио. То, что знают двое – знают все. Пусть об этом будет знать только один человек – я, кардинал Рамполла дель Тиндаро и более никто… Понимаете ли Вы меня?

– Да, монсеньор, – священник склонил голову в знак подчинения, – у меня все готово.

– Тогда пора. И, Антонио, найдите мне этого Зоммера…

Жаркое солнце клонилось к земле, и тени крепости святого Ангела создавали мрачные картины на мутных волнах Тибра. «Кто же, если не я» – подумал кардинал, провожая глазами статную фигуру своего верного Антонио, спускавшегося по ступеням, истертым временем, имя которому – вечность.

Женева, год 1898 от Рождества Христова

Отставной полковник Зоммер опять ехал в поезде. Императрица мертва.

Паровоз пускал струи пара и черного дыма, остатки этих выбросов пролетали за окном, которое уже давно не мыли. Глядя на альпийские пейзажи, полковник размышлял о том, что он закопал у себя в новом доме в Германии. Зачем императрица отдала ему тогда этот сундук? Что в нем могло быть, погубившее кронпринца и, возможно, ее?

Но, связанный клятвой, которую он дал тогда в Вене, он не вправе был открыть крышку.

Теперь у него было только одно дело – найти, кто стоит за убийцей, мелкой сошкой в большой игре, как казалось ему. Когда из газет он узнал, что Елизавета убита, он долго не выходил из своего кабинета в старом доме в Зальцбурге. Его старый денщик, еще с Боснийской операции, Хайне долго простаивал у двери кабинета с кофейником, боясь потревожить, но и ужасно беспокоясь за здоровье командира. А командир не выходил. Только через три дня Хайне услышал команду: « Кофе, и седлай пролетку, быстро!»