Когда Марина уходила из отеля на свидание, в фойе её перехватила девица весьма навязчивого типа. Такие обычно заходят к своим соседям, как к себе домой, без стука, и любят распространять дурацкие сплетни о других за их спиной, при этом ведя себя с ними чуть ли не заискивающе. Не меньше, чем характер, Марину бесила её манера красить губы (ну, кто вообще наносит макияж в столь жарком климате!). Регина вечно обводила их куда более тёмным контуром, чем сама помада, отчего те становились похожими на утиные. Потому девушка и называла её за глаза утиногубой. Как водится, когда испытываешь неприязнь из-за характера, внешность тоже стала внушать негативные эмоции. И средний рост, и обесцвеченные волосы, и даже то, что глаза были такие же зелёные, как у Марины, сильно раздражало. Она уже имела неудовольствие общаться с этой девицей с увесистым именем Регина на пляже и, зная её манеру поведения, про себя порадовалась, что вышла из номера с запасом времени.

– О! Мариночка! – увидев девушку, воскликнула Регина.

– Добрый день, – вымученно улыбнулась жертва окрика.

– Я смотрю, ты собралась в город.

Марина согласно кивнула.

– Вместе с Али?

Девушка недоуменно подняла бровь и вопросительно посмотрела на собеседницу. Та же, ничуть не стесняясь, взяла под руку свою «подружку» и повела к ближайшему столику. Усадила её, села сама и участливо начала:

– Послушай, дорогая…

Марина досадливо поморщилась. Эта девица нравилась ей всё меньше и меньше. А та, меж тем, продолжала:

– Я желаю тебе лишь добра, поэтому прислушайся к моим словам – тебе лучше не видеться с этим человеком.

Жаргонно выражаясь, у Марины просто отвисла челюсть при этих словах. Такой наглости она не ожидала даже от Регины. Удивлённая подобной бестактностью, она ничего не сказала, а землячка, видимо, восприняв молчание в знак готовности слушать, всё говорила и говорила.

– Я понимаю твои чувства, верь мне, – она вздохнула и стала перечислять достоинства гида. – Он высокий, обаятельный, умеет расположить к себе, несмотря на то, что обладает странной внешностью. Но ты же понимаешь, ко всем этим прекрасным качествам прилагаются и другие. Он – араб. Они тут все на русских падки и знают, как нас соблазнять. А мы, не привыкшие к подобному обращению, штабелями перед ними… – тут Регина, как сама она думала, заботливым жестом поправила выбившуюся прядь волос Марины, и та, поражённая таким беспардонным вторжением в её личное пространство, едва удержалась от того, чтобы не отпрянуть и не ударить по руке Регину. А эта особочка продолжала проявлять «заботу». – Наивная, ну нельзя же размениваться по мелочам. Слышала про бисер и свиней? Ты приехала сюда отдыхать. Прошло уже несколько дней. Ты говорила, выбрала самый длинный тур? Там, если не ошибаюсь, двадцать две ночи? Осталось совсем чуть-чуть, и ты уедешь. Ну, потерпи… А в России найдёшь нормального мужика.

Марина, в шоке от такого хамства и натиска, не зная, что и сказать, просто молча встала и направилась к выходу. Регина кинулась вслед за ней.

– Я знаю, неприятно слушать подобные слова. Да, скорее всего, ты мне и не поверишь. Поэтому выслушай меня. Я всё это говорю не просто так. Ты ведь знаешь, я уже не первый раз в этом отеле отдыхаю. Али и со мной играл. Я из-за него настрадалась и не хочу, чтобы кто-то ещё испытал подобное на себе.

У Марины при этих словах перехватило дыхание, а сердце, словно внезапно споткнувшись, остановилось. А потом вновь застучало. Да как! Так часто, что, не препятствуй кожа, оно бы выпрыгнуло из груди. Несмотря на чёткое понимание того, что Регина явно злословит, непонятно, по какой причине, возможно, от зависти, Марина развернулась к ней и сквозь зубы, стараясь не повысить голос, чётко проговорила: