Допустим, перед человеком лежит пять миллионов иен. Если спросить его: «Надо?» – любой возьмет их. Нужно только протянуть руку. И тем, насколько жадно человек протягивает руку, люди и отличаются между собой. Знаю, я из очень жадных. Ну так что в этом плохого? Кто желает играть на пианино – всего себя отдает игре, кто хочет рисовать – рисует. Вот и я так же: просто протягиваю руку, потому что хочу денег. То, чего хочется, надо заполучить. Мне казалось, если буду постоянно получать желаемое, я когда-нибудь освобожусь от того, что скрывается внутри меня.

Внезапно завибрировал мой мобильный. Я взяла его в руки – это пришло письмо от Цуцуи: «Возможно, вы просто устали. Оформим это как небольшой отпуск. Наберитесь сил и возвращайтесь на работу. Хотя вели вы себя вполне энергично (ха-ха)».

Как только вспомнила о Цуцуи, меня затошнило. Его лицо излучает искреннюю уверенность в необходимости бережно относиться к тому, чего не купишь за деньги: к отношениям между людьми, симпатии, любви. Только я-то знаю, что под этой маской – до жути коварный тип. А иначе он никогда не добился бы такого успеха в юриспруденции. Мы с Цуцуи – одного поля ягоды. Просто он искуснее прячет свою сущность, ловчее изворачивается.

Стоило мне разозлиться, как разыгрался аппетит. Я подозвала официанта и заказала большую тарелку жареной картошки. К тому времени, как она была доедена, в голове прояснилось и я могла рассуждать спокойно.

Я, конечно, брякнула, что уволюсь, но у меня не было никаких идей, что делать дальше. К счастью, кое-какие накопления у меня есть, так что могу, пожалуй, некоторое время пожить вольготно. В нашей компании, известной выносливостью своих сотрудников, люди регулярно попадают в больницу от переутомления, а через пару-тройку месяцев как ни в чем не бывало возвращаются на работу. Ведь ни один юрист не числится в фирме, а лишь «предоставляет услуги». Поэтому таких понятий, как «оплачиваемый отпуск» или «закрепленное количество рабочих дней», там не существует. Если на несколько месяцев юрист исчезнет, никто не станет жаловаться. Просто он не получит денег, но ни компания, ни сам юрист не окажутся в убытке, хотя и останутся без прибыли.

«В общем, насчет увольнения еще подумаю, работать же пока точно не буду». Когда я приняла это решение, на душе стало легче. Только если не работать, то как проводить время начиная с завтрашнего дня? Вроде бы и много чем хотела заняться, а едва дошло до дела, не могла определить, за что взяться.

– Эх, – вздохнула я, держа в руках кружку с окончательно остывшим латте.

На меня вдруг накатила грусть-тоска, и я открыла адресную книжку в телефоне: может, позвонить кому? Хотя у меня ведь нет ни одной подруги. Больше всего на свете ненавижу выстраиваться в шеренгу, поэтому не выношу женщин: эти создания требуют именно дружных рядов.

Зато приятелей-мужчин – сколько угодно… Листая адресную книжку, я представляла себе их лица, но все они были как картошки, ничего выдающегося. А мне немедленно нужен какой-нибудь красавчик – любой, лишь бы меня утешил. Вдруг я вспомнила Эйдзи Морикаву.

Он немного старше меня, учился со мной в университете, и в то время мы с ним месяца три встречались, а потом расстались. Он был еще до того, который был перед тем, кого заменил Нобуо, – получается, три парня назад. Не очень четко помню, почему мы разошлись… кажется, из-за его измены. Я тогда взбесилась и тут же бросила Эйдзи. Кажется. Хм, а у меня удобные мозги: я умею быстро забывать обидные вещи.

Эйдзи ни в учебе успехов не добился, ни в спорте – никчемный парень, но внешне хорош. Лицо овальное, правильной формы, утонченное, привлекательное. Голос низкий, приятный, рост высокий. Кажется, мне просто нравилась его внешность. Сейчас именно это мне и нужно. К тому же, как бы с ним ни сложилось, никаких неприятных последствий не будет.