Больно. Было очень больно.

Через какое-то время рядом появился Роман Дмитриевич.

– Вы в порядке? – спросил он, опускаясь рядом со мной.

– Нет, – коротко ответила я.

– Я тоже, – спокойно сообщил он и облокотился о стекло рядом.

– Вы? – удивилась я.

Выяснилось, что они с Русланом были близкими друзьями. Мое удивление росло с каждой репликой адвоката. Оказалось, что именно он был с Русланом до самого конца. Он, Роман Дмитриевич. После этих откровений я посмотрела на юриста совсем другими глазами. До него только я удостоилась чести попасть в близкий круг Руслана. А этот поверенный оказался не так прост. Хотя простые люди не зарабатывают такие деньги, что позволяют иметь офис на тридцатом этаже.

Но об этом долго размышлять мне не удалось, поскольку предложение Романа Дмитриевича вернуться к цели моего визита перебило появление яркой блондинки в невероятно коротком платье соответствующего случаю цвета – черного. Она заявила, что вот теперь можно начинать оглашение завещания, поскольку главное действующее лицо этого мероприятия наконец соизволило явиться.

После этого я еще хуже понимала смысл своего нахождения здесь. Попыталась дернуться в сторону двери, но адвокат придержал меня за локоток, видимо, распознав маневр. Он наклонился, поставив передо мной мои туфли, про которые я уже успела забыть. Роман Дмитриевич все это время, оказывается, держал их в руке, а я даже не заметила. Он помог мне обуться и проводил до кресла, расположенного по соседству с тем, в котором устроилась блондинка.

Поверенный опустился на свое место и достал тонкую папку.

– Раз все собрались, – спокойно сказал он, – можем приступить к оглашению завещания Руслана Дамиановича Тагаева.

Он раскрыл папку и начал читать:

– Я, Тагаев Руслан Дамианович, находясь в здравом уме и твердой памяти, все свои активы, объекты интеллектуальной собственности, а также движимое и недвижимое имущество завещаю Милославской Маргарите Витальевне, которая вольна распоряжаться всем полученным по своему собственному усмотрению. Боголюбова Романа Дмитриевича назначаю управляющим всеми активами и помощником Милославской Маргариты Витальевны. Двадцать восьмое августа две тысячи двадцатого года. Далее идет список всего имущества Руслана Дамиановича. Но это уже мы будем обсуждать исключительно с Маргаритой Витальевной наедине, – закончил адвокат, отрывая взгляд от бумаги и переводя его на обалдевшую блондинку.

– Что? – закричала она, вскакивая со своего места. – Что это значит?

– Это значит, что вы, Регина, напрасно потратили время, посетив меня сегодня, – спокойно ответил Роман Дмитриевич.

– Это какая-то фальсификация, – истерично заявила она. – Кто это вообще такая? – указала она пальцем на меня.

Как некрасиво.

– Это и есть Маргарита Витальевна, – ответил ей поверенный.

– Это я уже поняла, – скрестила она руки на груди. – Кем она приходится Русу?

– Я думаю, любимой женщиной.

Роман Дмитриевич все еще вел диалог, поскольку я настолько обалдела от услышанного, что была не в состоянии сказать что-либо. Руслан оставил мне все! Это какая-то ошибка. Или шутка. Но точно не правда.

– Какая еще, на хер, любимая женщина? – заорала сиреной блондинка. – Это я была его любимой женщиной! Все последние месяцы. Терпела все его закидоны! Это я была рядом с ним!

– Регина, успокойся, – адвокат даже бровью не повел, видимо, подобные истерики были для него не в новинку. – Если ты иногда согревала постель Руслана, это совсем не значит, что он тебя любил. И я больше не смею тебя задерживать.

Она уже открыла рот, чтобы ответить какой-то новой колкостью, но, натолкнувшись на холодный взгляд льдистых глаз, тут же закрыла его.