«Боинг-747» поблескивал в лучах прожекторов, фюзеляж был испещрен струйками дождевой воды. Вокруг самолета столпились полицейские и механики наземного обслуживания, которые в ночи различались лишь по цвету плащей – черных и оранжевых.

– В самолете я тебя прикрою, если полиция тобой заинтересуется, – сказал таможенный чиновник и жестом указал на металлическую лестницу, поднимающуюся от кузова грузовика к раскрытой двери в хвостовой части самолета. – Ну, счастливой охоты.

Человек в дождевике кивнул, хотя, похоже, даже не расслышал его слов. Он напряженно изучал обстановку. Все его внимание было приковано к «Боингу». Вокруг него в радиусе тридцати ярдов были установлены стойки, связанные веревками. У каждой стойки стоял полицейский. Но человек в дождевике находился внутри оцепленного места и мог здесь свободно передвигаться. Он прошел вдоль ограждения и оказался под хвостовой частью. Он кивал полицейским и, если видел в их глазах немой вопрос, показывал свое удостоверение. Сквозь потоки дождя всматривался в лица всех, кто входил в самолет и выходил. Он уже почти обошел весь самолет, как вдруг услышал за спиной недовольный выкрик парня из наземного обслуживания:

– Ты что, охренел? Закрепи лебедку!

Гневный окрик предназначался механику бригады наземного обслуживания, который стоял на платформе тягача. На нем не было желтого плаща, и его белый комбинезон промок насквозь. За баранкой тягача сидел другой парень, на котором тоже не было плаща.

«Ну, вот и они», – подумал человек в дождевике. Убийцы надели эти комбинезоны под костюмы, то они не учли, что может пойти дождь. Если бы не эта ошибка, план побега осуществился бы с блеском.

Он подошел к тягачу, сжав рукоятку пистолета под дождевиком, и стал всматриваться в лицо того, кто сидел за баранкой. Второй стоял на дальнем краю платформы тягача и смотрел в другую сторону. За стеклом сверкнул удивленный взгляд – и сидящий метнулся в сторону, прижимаясь к правой двери кабины. Но человек в дождевике опередил его. Он распахнул дверь, выхватил пистолет и выстрелил – звук выстрела потонул в шуме дождя: на стволе был укреплен глушитель. Сидящий в кабине ткнулся лицом в приборный щиток, из раны на лбу заструилась кровь.

Услышав какие-то странные звуки внизу, второй прибежал к кабине и заглянул стрелявшему в лицо:

– Это ты! Сидел в салоне с газетой!

– Залезай в кабину! – скомандовал человек в дождевике. Его слова четко прозвучали сквозь шум дождя. Руку с зажатым в ладони пистолетом он спрятал за распахнутой дверью кабины.

Стоявший на платформе замер. Человек с пистолетом огляделся по сторонам. Оцепившие самолет полицейские не отреагировали на случившееся: им было очень неуютно под проливным дождем и под слепящими лучами прожекторов. Человек в дождевике вскочил на подножку, схватил убийцу за полу комбинезона и одним рывком втолкнул его в кабину тягача.

– Вы ошиблись. Сын Генриха Клаузена жив, – сказал он спокойно. И выстрелил во второй раз. Убийца упал на сиденье.

Человек в дождевике закрыл дверь тягача и заткнул пистолет за пояс. Он медленно двинулся прочь и прошел под фюзеляжем к оцепленному проходу, который вел к тоннелю. Он увидел, как из двери «Боинга» появился таможенный чиновник и стал торопливо спускаться по трапу. Они встретились и вместе пошли к тоннелю.

– Ну как? – спросил чиновник.

– Моя охота увенчалась успехом. Их охота оказалась неудачной. Вопрос в том, что нам делать с Холкрофтом.

– Это уже не наша забота. Пусть этим занимается Тинаму. Тинаму должен быть в курсе.

Человек в дождевике улыбнулся своим мыслям. Он знал, что его улыбка осталась незамеченной.