Вскоре я услышала, как в окно забарабанил осенний дождь, который я представляла себе там, в коридоре. Даже природа разделяла мое настроение, рыдая вместе со мной. Но, как бы парадоксально это не звучало, под мерное стучание дождевых капель о подоконник я постепенно успокоилась и провалилась в спасительный сон так и не переодевшись.

В меня словно легион демонов вселился из самого темного угла преисподней! Как только я удержался и не размазал черепушку ебаной ципы о кирпичную стену коридора, даже не знаю. Хотя ебаной она пока что еще не была. По крайней мере мной. А ебаться хотелось! Словно слюнтяю малолетнему, что и пизды то бабской еще ни разу в глаза не видел. Я видел! Но было такое ощущение, что ципа вогнала меня в жесткий спермотоксикоз. Член стоит – башка не варит! Вот как сейчас.

Я был готов отыметь ципу прямо в том грязном полутемном коридоре старой студенческой общаги. В башке не мелькали уебанские мысли о том, что она вся такая нежная и достойна большего. Нет! Хотелось попросту засунуть в нее свой член. В любую из дырок! И желательно поглубже. Так, чтобы у ципы искры из глаз посыпались, а из ушей дым повалил.

Но эта сука посмела мне отказать!

Отказать!

Мне!

Да что она, мать ее, о себе возомнила!

Целка семиобортная!

Строит из себя невинность, а целуется словно дикая кошка во время течки!

Не помню, когда я в последний раз хотел так сильно трахаться. У меня яйца уже звенели. Казалось, еще чуть-чуть и их размер начнет мешать мне при ходьбе. Да, я не стал изображать из себя евнуха и продолжал ебать, попавших под горячую руку, телок, но так как ципу я не хотел ни одну из них.

Эта кроха стала каким-то наваждением. Навязчивой идеей! Сейчас я ничего не хотел так сильно, как завалить эту блядскую принцессу и выебать все ее влажные дырочки. Причем не один раз.

Но сейчас, из-за ее очередного отказа, мне так сильно хотелось въебать ей по морде, до кровавых соплей, чтоб отхаркиваться не успевала, чтоб ощущение реальности утратила, что чуть сдержался. Чего мне стоило ебануть в стену, а не в ее нос, знают только высшие силы, что спасли лицо ципы. Сам бы я точно не удержался. Но от этого злость, подпитываемая неописуемым желанием моей похоти, лишь возросла многократно и требовала срочного выхода.

Я летел вниз по лестнице, словно за мной гнались все исчадия ада. Перепрыгивал ступени, мечтая оказаться, как можно дальше отсюда и желательно поскорей, пока злость не заставила меня вернуться и натворить дел, сделав с ципой все то, что вертелось в моей голове. А хотелось мне многого. Одновременно и нагнуть ее, и на колени опустить. Войти в нее и спереди, и сзади. Мои фантазии работали с такой скоростью, что я сам никак не мог за ними угнаться. Картинки, мелькающие перед глазами, могли довести до оргазма без посторонней стимуляции. Просто своим наличием.

Я впервые начал видеть эротические сны. Даже в период полового созревания, когда на горле бугром выпирал кадык, а член был в режиме постоянного стояка. Даже тогда, мне так не сносило башню от какой-то телки. Но ципа умудрилась свести меня с ума. И мне постоянно ее хотелось. И только ее!

Эта сука своей сдержанностью мне так мозги запудрили, что я, кроме нее, не мог думать ни о ком другом. Да, я трахал других. Но всегда в процессе эта маленькая недотрога стояла перед моими глазами. Я хотел ее, как сумасшедший! И впервые за много лет снова дрочил в душе по утрам, представляя, что это не мой кулак елозит по стволу, а ее жадный ротик вбирает меня полностью в свою влажность. Я бы никому и никогда в этом не признался, но порой мне хватало и минуты таких фантазий, чтобы взорваться бешеным вулканом и извергаться долго и мучительно, до полного опустошения яиц. А потом еще долго стоять в душе с закрытыми глазами, пытаясь вновь обрести ровное дыхание, но под опущенными веками все равно мелькали картинки, которые заставляли член вновь вставать колом. И я от этого уже порядком устал.