Это был первый раз, когда Илья повысил на меня голос!

Это был первый раз, когда Илья позволил себе крепкое словцо в моем присутствии!

Это была наша первая ссора!

– Я не хочу, – тихо, но твердо сказала я.

– Чего ты не хочешь? – тут же схватил меня за плечи и встряхнул Илья.

Из-за этого я ударилась затылком о стену и поморщилась от боли.

– Я не хочу так, – уточнила я.

Видимо, мое уточнение не сильно-то удовлетворило его, потому что он скривился, но пояснил:

– Я же не ебать тебя в коридоре собрался, – отступил он от меня на шаг и на его лице появилась гримаса отвращения. – Так, пощупал бы чуть-чуть, чтобы разогреть твой интерес перед следующей встречей. И все!

Теперь уже от его слов скривилась я. Со мной впервые в жизни разговаривали таким образом, и я, если честно, даже не знала, что на это отвечать.

– Тебе, наверно, лучше уйти, – наконец, нашла я подходящую реплику.

– Да мне вообще было лучше не приходить, – сказал он, и ударил ладонями о стену по обе стороны от меня, после чего резко развернулся и ушел.

Я стояла одна в полуосвещенном коридоре и пыталась не заплакать. Как? Ну, как такой отличный вечер мог закончиться так плохо? Мы гуляли. Мы смеялись. Он нежно держал меня за руку, а я таяла от его прикосновений. Он клал руку мне на плечо. Прижимал меня к себе. И мне не хотелось, чтобы наша дорога заканчивалась. Мне хотелось вот так идти и идти, расправляясь воском в его руках.

Но дорога окончилась.

И были объятия. Тесные. Жаркие. И были поцелуи, вышибающие из головы все мысли, поднимающие температуру в теле.

А потом были его руки, действия которых оживили разум в моей голове. И его голос стал настолько оглушительным, что я, кажется, все только испортила.

В какой-то момент даже появилась мысль кинуться следом за Ильей, извиниться, объяснить. Возможно, он понял бы меня, если бы я нашла в себе смелость признаться ему, что еще невинна. Что все эти поцелуи и объятия для меня слишком… Слишком… Даже не знаю. Просто слишком! Я бы шла по этой неизведанной дороге, словно сапер по минному полю. Крадучись. Обдумывая каждый шаг.

Илья же хотел промчаться по этому полю галопом! Нет, не так. Он хотел пронестись по нему за рулем «Феррари» на бешеной скорости в шестьсот лошадиных сил. И даже если бы вокруг взрывались мины, он бы этого не заметил. Главной была цель! А средства? Разве кто-то судит победителей? Нет! Результат – есть результат!

Я все-таки закрыла лицо руками и заплакала. Впервые в жизни так горько. Не помню, когда бы мне становилось настолько жаль себя. Хотелось завыть, словно в лучших традициях драматического кино. Для полноты картины не хватало только ливня и глубоких луж, в одну из которых мне следовало бы упасть на колени. Эпичненько так, чтобы брызги в разные стороны полетели. Но луж не было, как, впрочем, и дождя. В наличии имелся лишь темный коридор и я.

В дальнем конце у самой лестницы скрипнула дверь. Кто-то захотел выползти из берлоги. И я решила не становиться звездой бесплатного представления. Поэтому как можно ниже опустила лицо, чтобы незваный зритель не сумел рассмотреть эмоции на моем лице, воткнула ключ в замочную скважину и, толкнув дверь, оказалась в спасительной темноте своей комнаты.

Машки, как всегда, не было. И меня это обрадовало. Она бы сейчас учинила мне допрос с пристрастием, как обычно это делала. Все-то ей всегда хотелось знать. Но говорить я сейчас была не в состоянии. Сейчас я была в состоянии только выть. И я не стала себе в этом отказывать. Скинула куртку на вешалку, сняла сапоги и, упав на кровать, полностью отдалась горьким рыданиям, благополучно заглушаемым подушкой, в которую я уткнулась лицом.