Толпа зевак равнодушно наблюдала, как разрастались языки пламени и лихорадочно метались искры. Морозный воздух дрожал от жара. Носки, с любовью связанные бабушкой, полыхали огнём. Пламя перекинулось на искусственные еловые ветки, на деревянные фигурки.

Аня открыла глаза и бросилась к домику:

– Деда Лёша! Дедушка!

Тишина. Она заглянула внутрь – никого. На полу догорал носок в плетёной корзинке, который, видимо, упал с прилавка. В углу начали дымиться дедушкины сучки и ветки. А на некогда ярких рождественских носках лежал букет обгоревших бенгальских свечей.

Ви торопливо отвёл Аню в сторону, кивком указал на деда Лёшу и шепнул: «Он боится огня». Дедушка стоял в стороне, как вкопанный. Лицо его стало суровым и диким. Ане показалось, что он покрывается древесной корой и теряет человеческий облик.

Неожиданно Ви раскинул руки и поднялся густой снежный вихрь. Не стало видно дедушки, горящего домика, людей, и Ви. Снег тяжёлым одеялом упал на дом и укутал еобли

Стало тихо – ни снежинки. Дедушка подошёл к Ане и протянул ей фигурку танцующих женщин.

– Я прихватил её для тебя.

Мимо прошёл мальчик в шапке на завязках. В руке он нёс букет из петушков на палочках.

4. Происшествие на ёлочном базаре. Волшебная ёлка

Аня наспех сгребла с полки последние носки. Поправила деревянную статуэтку, занявшую почётное место на комоде, и побежала обуваться, заложив за щеку сушку.

– Поешь, милая! – отложив спицы, крикнула вслед бабушка.

– Некогда, ба. Может, деду Лёше помощь нужна.

Морозный снег хрустел под ботинками. «Зубастое» солнце превратило ватное покрывало в новогоднее платье, расшитое пайетками. И хотелось поскорее праздника, чтобы наступил новый год, и мама выздоровела. Аня бежала быстро, пытаясь обогнать свои мысли.

Слегка запыхавшись, она добралась до ярмарки. Сердце учащенно билось, словно предчувствовало что-то неладное. Домик был очищен от снега, обгоревшие еловые ветки сняты. Только чёрные следы от языков пламени виднелись на растресканной краске.

Дверь нараспашку приглашала войти. На пустом прилавке под камнем белела записка. Аня с тревогой прочитала: «До Рождества дом твой. Дед Лёша». Она бросила в угол пакет с носками и отправилась к соседям. Оказалось, что дед рано утром прибрался и ушёл.

– А где тётя Нина? – указывая на закрытый домик напротив, спросила Аня.

– Говорят, она вчера так отморозила ноги, что не может ходить.

– Странно, – Аня выпятила нижнюю губу.

– Не то слово. Что ни день – то странности. – продавцы наперебой загалдели. – Вчера пожар, метель, а сегодня эта ёлка.

– Какая ёлка?

– Привезли утром на ёлочный базар большущую ёлку, а иголки у неё светятся, как лампочки Ильича… Кстати, дед твой как увидал, заругался, засобирался сразу, и побежал туда…

– На базар?

– Ага.

Аня так обрадовалась зацепке, что про носки совсем забыла. Прибежала на ярмарку и сразу заметила её. Пушистая, высокая, с переливающимися изумрудными иголками, она собрала вокруг толпу зевак. Аня, расталкивая детей и взрослых, подошла поближе и протянула руку.

– Не трогай, – кто-то выкрикнул из толпы, – иголки как ножи.

Аня замерла с вытянутой рукой. Вдруг ветви зазвенели, раздвинулись, и из ёлки стремительно высунулась скрюченная рука. Она ухватила Анины пальцы и потащила девочку внутрь. Приближаясь к опасным иголкам, она зажмурилась. Аня почувствовала, как по щекам скользили холодные иглы, а потом толчок в спину. Это колючие лапы замкнулись за ней, словно закрыли ход к отступлению.

– Ну, открывай уже глаза. – послышался знакомый хриплый голос.

– Деда Лёша! – улыбнулась Аня и обвела взглядом «шалаш» из массивных ветвей. – Вы что тут делаете?