Хоакин чувствовал, что он, сам того не желая, должен выбрать героический путь, в котором не останется ни капли эгоизма и индивидуальности; в обмен на своё собственное благополучие он должен будет раствориться в усыновлённом ребёнке, Магде и её непрекращающихся истериках, подчиняя всю свою жизнь такой непонятной и недостижимой цели, как чужое человеческое счастье.

Сира взяла пульт от кондиционера и нажала на несколько кнопок. Кондиционер ответил, махнув подкрылками воздуховода, и погнал ледяной воздух с отчётливым шумом. В аудитории было душно, Сира достала платок и вытерла капли пота со лба. Осторожно извлекла из папки фотографии и положила пачку на стол. Следующее задание: принятие внешности и медицинского диагноза усыновляемого ребёнка. С этими словами она разложила на столе веером фотокарточки детей.

– Это фотографии несовершеннолетних, усыновлённых нашими родителями, – сказала она.

Хоакин снова поморщился от этого термина, словно с ним говорил не психолог, а следователь.

– Вы видите эти фотографии? Мой вопрос: кого из этих детей вы предпочитаете?

Магда взглянула на фотографии и выбрала светлую голубоглазую девочку с аккуратным носиком и правильными чертами, вопросительно взглянула на Хоакина (мол, ты не против, смотри, какая прелесть, какое маленькое чудо, ещё и с голубыми глазами, не правда ли?). Хоакин сморщил подбородок и мелко-мелко затрусил головой в знак согласия.

– Отлично, – сказала Сира, – в таком случае, вы не пригодны быть усыновителями. Я не могу вас аттестовать.

Она обернулась к присутствовавшему здесь соцработнику Марии Тересе, которая должна была составить свою часть социально-психологического исследования семьи.

– Что я тебе говорила? Они все выбирают эту карточку. Они все непригодны. Они расисты и хотят красивых детей. И желательно девочек. Мальчиков усыновлять никто не хочет. Потому что с ними больше проблем. С девочкой они обеспечат внуков своей семье, а с мальчиком внуки уйдут к другой бабушке. Они хотят гарантировать себе ещё и внуков, вот в чём дело.

Хоакин не мог понять, к чему она клонит на этот раз. Магда была на пределе. Со всеми этими бесчисленными обследованиями, анализами, упражнениями она уже не могла понять, что от неё хотят. Хоакин посмотрел в её красные, воспалённые от постоянных слёз глаза. Магда постукивала карандашом по столу. Он протянул руку, взял у неё карандаш и отложил в сторону. Ещё не хватало, чтобы психолог отказала им в пригодности из-за нервного истощения Магды. Спустя несколько секунд карандаш вновь оказался у неё в руках.

Чего же она от нас хочет?

– Мне бы хотелось, чтоб вы уяснили для себя одну вещь, – Сира сгребла фотографии в одну кучу и перевернула их изображением вниз, – у вас не будет никакого выбора. Вы не можете желать усыновить именно мальчика или девочку. Более того, вы не можете желать, чтобы ребёнок был синеглаз и белокур. Вы также не можете желать, чтоб он был похож на вас. Как происходит выбор? Никак. Некий чиновник в стране усыновления подбирает вам несовершеннолетнего. Будет ли он красивый, здоровый, европейской внешности, синеглазый или нет – от вас не зависит. У вас нет никакого выбора. Тот, кто будет подобран вам, должен быть вашим сыном или дочерью. Если вы откажетесь, вас поставят в конец очереди, и вы будете два или три года ожидать нового подбора. Вы это поняли? Надо отбросить пустые мечтания, ожидания и прочие установки. Вы готовы к этому? Итак, повторяем эксперимент.

Сира вновь разложила фотокарточки перед ними. Какой правильный ответ?

– Мы готовы усыновить любого несовершеннолетнего, которого нам подберут, – сказал Хоакин и перевернул все фотографии.