Утомленные любовной борьбой, они долго лежали рядом на теплом берегу «озера», в которое Фрэнк превратил бассейн. Отдышавшись, отправились в спальню.

– Очень уютно, – сказала Наташа.

В просторной комнате, оформленной в теплых тонах, параллельно окну, которое закрывали плюшевые шторы кофейного цвета, стояла широкая кровать с резной, деревянной спинкой под балдахином из струящегося полупрозрачного темно-мандаринового шелка, и шкаф красного дерева. Когда они вошли автоматически загорелись незаметные светильники, окрасив интерьер в мягкий, таинственный свет. Наташа нырнула под одеяло, и поманила Фрэнка, который тут же присоединился к ней. Прижавшись, она вдруг сказала, лукаво улыбнувшись:

– Я хочу быть твоей женой. Но ты, наверняка, женат. Такие мужчины не бывают холостяками, – продолжила она, проведя пальчиком по его груди.

– Какие такие?

– Сильные, мужественные, способные защитить. Таких мало. И все заняты. Ты ведь мог меня отдать им, а сам бы по-тихому уехал. Но ты остался, рисковал ради меня, разбил машину.

– Я для себя старался, – ответил он, усмехнувшись. – Зачем такую роскошную девушку отдавать каким-то козлам? А тачку я себе еще сделаю. Еще лучше. У меня автозавод есть, – добавил он с напускной гордостью.

Он перевернулся на спину, заложив руки за голову и задумчиво спросил:

– Наташа, зачем ты сюда переехала? У тебя такой чудесный голос. Хоть немного, но я разбираюсь в этом. А ты в забегаловке поешь. Могла бы стать настоящей звездой блюза. Мировой знаменитостью. Свободы захотелось?

Она прижалась к его груди щекой, обняв, и через паузу поинтересовалась:

– Ты действительно хочешь узнать?

– Не хочешь, не отвечай. Не буду лезть тебе в душу.

– У меня был брат, очень красивый, умный, – через паузу, самозабвенно начала она. – Статный, высокий, необыкновенные глаза, голубые, как небо в ясный полдень. Бархатный, чувственный баритон. Сильные, мускулистые руки.

– Родной брат? – чуть нахмурив брови, переспросил он, понимая, куда она клонит.

– Видишь, тебя это смущает, – печально проговорила она. – Всех это смущает. Раздражает, коробит. А мы любили друг друга. Это преступление.

– Ну почему преступление? Могли сменить фамилию, уехать куда-нибудь.

– А мы решили переехать сюда. Здесь никого не волновали вопросы морали. И мы были счастливы.

– И куда он делся? – поинтересовался Фрэнк.

– Умер. Его убили. Увлекся азартными играми, казино, наркотики, ипподром. Полиция не стала никого привлекать к ответственности. Хотя все знали, кто это сделал, – объяснила она и голос заметно дрогнул. – Мне было очень трудно. Но я смогла выжить. Работаю, нахожу привлекательных мужчин, – добавила она, опять прижавшись к нему.

– Чтобы забыться? – хмуро резюмировал он.

– Да, знаешь, такое ощущение небытия. Когда ты вроде бы в реальности, и в то же время не здесь, а в своих фантазиях. Не живешь, существуешь между слоями времени.

– Но сейчас ты можешь воскресить его, – сказал Фрэнк. – С помощью камер жизни. Деньги только нужны. Любого человека можно восстановить. Надо только иметь его генетический материал. Ткани тела.

– Его кремировали, – ответила она печально. – Но это уже не имеет значения. Камеры жизни можно использовать только для живущих сейчас. Это не писанный закон Уолта. Он так решил.

– Вот как, – протянул расстроено Фрэнк. – Жаль.

– А ты хотел кого-то воскресить? – спросила она. – Ты ради этого сюда приехал?

Фрэнк тяжело вздохнул, ничего не ответив. Объяснять Наташе из-за чего он приехал в этот проклятый город, совершенно не хотелось. Ее слова огорчили, но не настолько, чтобы впасть в отчаянье. Он предполагал, что вернуть Эдит с того света будет очень нелегко.