Глава третья. Все в Доме

Громко хлопнула входная дверь, влетел Колька и прокричал:

– Убью, суки! Мне нос разбивать? Вы, дружочки, за это ответите! А ну, выходите, всё равно найду!

– Ты что же это, мил человек, расшумелся, добрым людям отдыхать не даёшь? – рассердилась Клозетта.

– Ты кто такая? А где эти все?

– Срам-то какой, возьми вон то полотенце и прикройся. А гости уже давно спят. Али случилось что? Кто ж тебе сопатку так неуклюже разделал – дилетант что ли какой?

«Дура старая! Прекрати сдавать своих!» – осадил я ее. Колька обмотался полотенцем и по лицу было видно, что он не понимает старушкиного бреда. Она же поправилась:

– Больно уж ты мельтешной: туда-сюда, я и не разглядела спросонья сразу. Очень со знанием позиции тебя уделал этот… – замялась она. «Дух леса, – подсказал я, – вали всё на него".

– Леший, – добавила Клозетта.

– Бабонька, какой леший? Ты совсем рехнулась на старости лет, кошёлка? – Колька смотрел на нее выпученными глазами. Клозетта на миг застыла, натужно улыбнулась:

– А етто мы ещё посмотрим, мил человек! Обиженные дураками не бывают! Садись-ка, чаю испей, чемодан!

«Э, э, Клозетта! Не провоцируй Колю – вдруг он наследник?» – «Что же ты – сам не знаешь точно? Они меня тут оскорбляют, а я тут расстилайся перед ними?! Иди сам выставляйся, а я увольняюсь!» – «И куда же ты пойдешь обитать?» – «Лучше в пень трухлявый, чем терпеть твоё самодурство!» – «Ладно, успокойся, накажи его как-нибудь легонько».

Колька наблюдал за внутренними переживаниями старушки, увидел, как лицо ее просветлело, открыл было рот, чтобы ещё как-нибудь омрачить её, но старушенция неожиданно выкинула вперед сухонький кулачок и попала им точно по центру полотенца. Пока Колькины ошарашенные глаза приходили в норму, а насущный вопрос «За что?» готов был слететь с языка, второй кулачок, сделав круговую разминку вокруг запястья, для верности поднырнул под полотенце.

Колька от неожиданности сел второй раз за ночь.

После исчезновения незнакомца, Ленке стало не по себе: угли опять разом погасли, фонарики не включались, ночной холод стал пробираться в спальный мешок. Она выглянула из палатки, увидела впереди огни дома, решилась пойти к нему. Не видя ни зги, оступилась пару раз, расстроилась про себя: «Великолепный вечер, хоть и с трясущимися поджилками. Эх, к нему бы дольку местной надменной луны на закуску».

Из черноты облаков вылез сегмент луны в форме треугольного ноздреватого сыра. Ленка попыталась определить сорт, но «сыр» залил жёлтым уверенным светом всё пространство до дома и она поспешила.

На луну-сыр набросились какие-то летучие оглоеды и она катастрофически стала уменьшаться в размере. Ленка побежала бегом и в тот момент, когда схватилась за ручку двери, последняя «крошка» луны была «склёвана».

Рванув дверь на себя, она получила сильный удар по голове чем-то мягким и увидела взбешенного Кольку нагишом, который одной рукой размахивал полотенцем, другой сжимал область паха.

Весёленький спросил меня, что делать с Ванькой и Галочкой, на что я ответил: «Пропусти». Крысы замерли как вкопанные, освободив место для прохода и опустив ножи с вилками к полу. Ванька с подружкой несмело ступили на пол, затем бегом спустились вниз. Они увидели, как Коля пытается привести в чувство Леночку, но безуспешно. Галочка, как только разглядела припухшие Колькины достоинства, так ни на что больше другое не могла глаз отвести.

– Вы как здесь? Что с Леной? – засыпал Ванька его вопросами.

– Я ни черта не пойму, что это за грёбанное место! Завтра, как рассветет, мы с Леной срываемся отсюда.