– Эх, была бы ты живая…

«Вот тебе и решение, Девонька – гость сам подсказал! Действуй!» – «Босс! Но я не хочу так!» – «Ты сделаешь, если хочешь остаться в Доме!»

Генка начал засыпать и ему представилось, что его игрушка для мужских утех живая, красивая, желанная; всегда улыбчивая в каком бы настроении он ни был; всегда рядом, всегда готовая к ласкам только от и для него. Она сама протягивает к нему руки, помогает ему раздеться и медленно с кокетством стягивает одежду с себя. Генка задрожал от возбуждения, вскочил, перенес куклу на кровать, набросился на неё:

– Я тебя не брошу, я тебя не брошу… Никогда! И пусть надо мной смеётся весь мир! – Я так хотела услышать это от тебя, – проговорила она. – Уже не надеялась, милый. – Какой у тебя чудесный голосок, оказывается. Да ни одна женщина, пусть они будут прокляты, не достойна мизинца на твоей ножке!

Обессиленный Генка в обнимку с куклой забылся сном младенца.

«Ты хорошо постаралась, Девонька, – похвалил я, – пусть он дольше пребывает между сном и явью, свыкается с куклой, как с живой». – «Да он зверь ненасытный! – то ли негодуя, то ли радуясь, делилась Дева впечатлениями. – Моему родному телу ох как не хватало такого мужчины!» – «Не там и не в то время ты оступилась, Девонька! – подколол её. Увидев, что Генка снова начал тискать куклу, дружелюбно добавил: – Не проспи свое счастье, дурёшка. Марш соответствовать!» Оступившаяся с готовностью вживилась в куклу и вовлеклась в страстную игру любви.

А я направился к Ваньке с Галочкой.

После того, как дверь за мной захлопнулась, они некоторое время молчали. К Галочке уже вернулось самообладание и она с присущей ей торопливостью заявила:

– Я здесь больше не останусь ни на минуту! А ты?! – вопрос прозвучал тогда, когда она, сама кое-как одетая, быстро натягивала нижнее белье на Ваньку. На пол что-то упало, потом ещё и ещё, заперекатывалось по нему. Галочка остановилась, пытаясь определить по звукам, чтобы это могло быть. Она начала шарить руками по полу и наткнулась на острый предмет, порезалась и вскрикнула:

– Чёрт, кажется нож. Откуда он здесь?

Она чувствовала, как каплями стекает кровь с ладони, попробовала включить фонарик, но тщетно. Нащупала в кармане Ванькиных джинсов спички, зажгла свечи: весь пол был усеян ножами, вилками, которые передвигались сами собой. И по их ногам, в том числе. Ленка попыталась ногой откинуть один из ножей, но он полоснул ее за голень, прорезав штанину и поцарапав кожу.

– Ванька! Что делать?! – испугалась она.

– Быстро на кровать! – скомандовал он, когда она уже запрыгнула вместе с ним на постель и забаррикадировалась подушками и одеялом.

– Они не выпустят отсюда никого, пока я не соглашусь принять наследство. – Значит, мы все умрём? Я не хочу!

– Они не собираются нас убивать – хотели бы, сделали. Им нужен хозяин в дом и чтобы жил здесь.

– И что ты думаешь? – умоляюще посмотрела на него Галочка.

Вдруг свечи вспыхнули, а канделябры на комодах внушительно задвигались. Откуда-то снизу послышался нарастающий дробный стук. Внезапно дверь приоткрылась и комнату стали заполнять крысы, которые отбивали чечетку задними лапками в сабо. Ребята во все глаза уставились на это уникальное зрелище.

– Крысы не могут отбивать чечётку! – крикнула Галочка. – А-а-а-а… Крысы! – она забилась под Ванькину руку. Грызуны на высоком профессиональном уровне выкидывали неимоверные коленца, окружая плотным кольцом кровать. Ножи и вилки крысы подобрали передними лапками. Ванька обреченно пробормотал:

– Надо соглашаться – выхода нет. Как бы и здесь, если приглядеться, жить можно…