Долгое время Донна Корбет работала здесь со своим мужем, Джоном, тоже ветеринаром. Четыре года тому назад Джон умер от инфаркта. Донна разделила их большую квартиру на две и начала искать коллегу, любящую животных так же, как любили их они с Джоном, и согласную «жить на работе».

Корбеты воспринимали ветеринарию не профессией, а призванием, вот почему Камми не пришлось созваниваться со своей партнершей, принимая решение лечить собак из питомника бесплатно.

Приготовив сырный сандвич, она открыла бутылку чая с персиковым нектаром. Поела, стоя у кухонной раковины.

Пока она работала с добровольцами из «Роки маунтин голд», ей позвонили дважды. Один раз – по поводу заболевшей коровы. Она дала телефон Амоса Ренфрю, лучшего коровьего доктора во всем округе.

Второй звонок, от Нэша Франклина, касался лошади на ферме «Высокий луг». Ситуация не требовала немедленного вмешательства, и Камми сказала Нэшу, что подъедет во второй половине дня.

Она уже доедала сандвич, когда снизу позвонил Бен Эйкинс, ее фельдшер.

– Камми, ты должна на это посмотреть.

– Что не так?

– Эти собаки, я никогда такого не видел.

– Уже иду. – Она отправила в рот последний кусочек сандвича и дожевала его уже на бегу.

Собаки из таких питомников по разведению щенков обычно получают настолько сильные физические и эмоциональные травмы, что новое для них ощущение свободы – открытые пространства, автомобили, ступени, по которым они никогда не спускались и не поднимались, странные звуки, мыло и вода, даже добрые слова и мягкие команды – может ввергнуть их в состояние шока. Чаще всего причиной шока становились обезвоживание и оставленные без лечения болезни, но Камми сталкивалась с ситуациями, когда шок вызывала именно новизна впечатлений.

Даже после того, как собак излечивали от всех болезней, долгие месяцы уходили на то, чтобы они восстановили эмоциональное равновесие, но в конце концов они обучались нормальному общению с людьми, становились радостными и веселыми, могли доверять людям и любить людей.

Спускаясь по наружной лестнице, которая вела в ее квартиру, Камми молила Бога, чтобы все собаки поправились и расцвели, чтобы ни одна не стала жертвой болезни или шока.

Камми вошла в лечебницу через парадную дверь, пересекла маленькую приемную, коридором прошла мимо четырех смотровых палат, толкнула вращающуюся дверь и оказалась в большом, вымощенном керамической плиткой зале, где стояло как лечебное оборудование, так и устройства для ухода за животными.

Увиденное приятно поразило Камми, потому что столкнулась она совсем не с кризисной ситуацией. Все доставленные из питомника животные разом избавились от тревог и озабоченности, забыли мучения, которым подвергались до этого, и наслаждались новой жизнью. Помахивая хвостами, сверкая глазами, улыбаясь знаменитой улыбкой золотистых ретриверов, они радостно подставляли животы и уши под почесывания добровольцам «Роки маунтин голд». Они тыкались носом друг в друга, обследовали помещение, обнюхивали то или иное из обстановки, проявляя здоровое собачье любопытство ко всему, что совсем недавно их пугало. Ни одна собака не лежала, потеряв всяческий интерес к жизни, не прятала морду, не дрожала всем телом.

Это невероятное зрелище заставило Камми встать столбом у самой двери. Когда же она двинулась дальше, к ней поспешил Бен Эйкинс.

Бен, двадцатисемилетний парень, по натуре оптимист, сейчас сиял, как медный таз.

– Это просто фантастика! Ты видела что-то подобное, Камми? Видела?

– Нет. Никогда. Что здесь произошло?

– Мы не знаем. Собаки оставались такими же, как и при поступлении, озабоченными, тревожными, жалкими. А потом они… они… Они вдруг затихли, все до единой. Навострили уши, слушали… и что-то слышали.