Конрад не ответил на мой последний вопрос, его интересовало другое.

– Почему она пьет порошковое молоко? Разве твоя грудь не должна давать молоко? – Его тон был несколько обвиняющим, возможно, мне только показалось, ведь таким тоном он разговаривал практически всегда, но я вспылила.

– Моя грудь должна давать молоко? Я корова, по-твоему?

Его глаза расширились.

– Я не это имел в виду.

– Из-за стресса молоко пропало почти сразу. Когда я родила Аврору, то была практически одна, спасибо Розе, что не дала мне уйти в депрессию. На восьмом месяце беременности я похоронила дедушку, который вырастил меня, поэтому, да, Аврора пьет порошковое молоко, уж прости, другого у меня нет. Но можешь не переживать, оно практически ничем не уступает грудному молоку, ученые об этом хорошо позаботились. А сейчас, пожалуйста, оставь нас, Авроре нужно отдохнуть, – строго сказала я.

Иисусе! Как же сильно он раздражал меня. Мы были из разных миров, и между нами стояла стена, каждый раз я больно билась носом об эту стену. Лучше бы он не знал об Авроре, лучше бы я никогда не встречала его во второй раз.

Конрад был зол, он выпрямился и подошел ко мне, протягивая что-то.

Карточка.

– Здесь нет лимита, завтра мой водитель отвезет вас в детский магазин в городе. Бери все, что пожелаешь, и все, что нужно Авроре.

– А если я пожелаю взять билет на самолет до Нью-Йорка? – вскинув голову, спросила я.

Подбородок Конрада дернулся.

– Тогда полетишь назад. Одна.

Он развернулся и вышел из комнаты, закрывая за собой дверь.

Я устало опустилась на кровать рядом с Авророй, которая, схватившись за плюшевый ус, крутила кузнечика в руках.

Утром следующего дня на подъездной дорожке дома нас ждал водитель Конрада. Это был молодой мужчина лет тридцати, высокий и широкий в плечах. Должно быть, помимо работы водителя он выполнял обязанности охранника или телохранителя.

Мужчина открыл перед нами дверь черного джипа.