– У тебя тоже. И неужели тебя заботят мои контакты?

– Ни капли, – отмахнулся он. – Просто говори мне заранее, когда соберешься заняться сексом с кем-нибудь, я останусь с ребенком, – слишком нервно для человека, которого ни капли не заботят мои контакты, выдал он.

И снова я была поражена его наивностью. Будто бы Конрад знал, что такое «остаться с ребенком». Он выглядел так самоуверенно, ронял громкие фразы, но совершенно в этом не разбирался. Аврору я с ним все равно не оставлю. Я ему не доверяю, да и как можно поверить человеку, у которого в голове одни лишь «контакты»?

– Она любит играть в песке, – заметил Хэтфилд, пока я пропадала в мыслях.

– Она любит играть со многими вещами, потому что она маленькая девочка, – огрызнулась я.

Конрад проигнорировал этот выпад, улыбнулся Авроре и коснулся ее грязной ладошки.

– Должно быть, это весело, – сказал он, поглаживая ее пальцы.

Аврора пристально смотрела на него большими синими глазами, затем немного наклонила голову и улыбнулась одной из своих сражающих наповал улыбок. Конрад тихо рассмеялся.

О нет. Лучше бы он этого не делал.

От звонкого смеха я почувствовала, как по моим рукам побежали мурашки, приподнимая каждый маленький волосок на коже. Поймав себя на том, что хочу улыбнуться, я с силой сжала губы, проклиная Вселенную за то, что не наградила Хэтфилда внешним уродством.

– Пойдем, я покажу вашу комнату.

Дом Конрада был пустым, обезличенным. Капсула, ничем не заполненная, в которой пахло лишь новой мебелью, солнцем и деревом. Конрад был здесь не хозяином, а постояльцем. Никаких фотографий или картин, которые характеризовали бы его чувство стиля. Не было небрежно оставленных книг, забытой ручки или записной книжки. Дом выглядел так, словно в нем не жили. Возможно, в его спальне все иначе, но об этом я могла лишь догадываться.

Наша с Авророй комната находилась на втором этаже. Окна ее выходили на пляж и океан. Спальня была симпатичной, дизайн выполнен в теплых светлых тонах, пространство утопало в солнечном свете. Личная уборная также была в нашем распоряжении.

– Раньше это была гостевая, теперь она ваша. Клининг приходит два-три раза в неделю. Пять раз в неделю приходит Мария – она покупает продукты и готовит еду. Обычно она готовит то, что в моем вкусе, так что тебе стоит сообщить ей, что предпочитаете есть ты и Аврора.

Все то время, пока Конрад говорил, я находилась в ванной и мыла руки дочери.

– Аврора без ума от омаров в винном соусе и тарталеток с белужьей икрой, – решила пошутить я и через зеркало, висевшее над раковиной, заметила, что Конрад кивнул.

Черт возьми, он просто кивнул, он был серьезен.

– Отлично, Мария очень вкусно готовит, ей под силу любое блюдо.

Хэтфилд думал, что моя годовалая дочь ест омаров. С ума сойти! Вот насколько он был далек от того, чтобы быть родителем.

– Это шутка? – спросила я.

– Почему ты считаешь, что я шучу? Аврора будет есть то, что привыкла есть, – уверенно начал он, но после задумался, и на его лице отразилось непонимание. – Погоди, вы жили в доме с клопами и питались омарами и белужьей икрой?

Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не закатить глаза, и пока он напрягал свои элитные извилины, я посадила Аврору на кровать и достала из чемодана ее любимую игрушку – плюшевого кузнечика.

– Во-первых, в нашем доме не было клопов, во-вторых, Аврора слишком мала для омаров и икры. И если бы ты спросил, то знал бы, что она пьет искусственное молоко, которое продается в сухом виде в детских магазинах, еще я варю ей овощные пюре или покупаю подобные пюре уже готовые, опять же, в детских магазинах. Она также любит каши. Разве ты не заметил, чем я кормила ее в самолете? – Не заметил, потому что почти сразу пересел в другое кресло, у которого был стол, и где можно было расположить планшет и съемную клавиатуру к нему.