Он не уходит. Я стою у двери. Смотрим друг на друга, и оба ждем. Я – заверений, что Марат не станет возвращать меня силой, когда закончатся варианты с цветами, украшениями, и жуткими рассказами. Он – не знаю, чего. Может, моего всхлипа, броска на его шею, и слов, что раз папа был сволочью, то и не жаль мне его?

Но он не спешит давать мне обещаний. А я на шею ему не бросаюсь. И всё же, мы продолжаем стоять друг напротив друга, и ждать. Я не обманула Марата. Раньше думала, что если расстанемся вдруг, то я тут же умру. Вот буквально – сердце остановится от боли. Но нет, я могу жить и без него. И точно понимаю, если больше не увижу его никогда, жизнь не будет такой яркой, но я справлюсь. И где-то даже счастливее буду, чем с ним. Спокойнее, стабильнее, без боли. Я могу без него, и даже хочу этого, потому что с ним – страшно.

– Я ведь не убивал его, – прошептал Марат после очень долгой паузы, в которой мы застряли. – Я передумал его убивать, Аль. Не уследил, неверно персонал подобрал, частично виновен – да, но не убивал. Вернись! Просто вернись ко мне, раз не разлюбила. Доверься, и ты не пожалеешь. Знаю, что выбрал сегодня хреновый способ вернуть тебя, но я не мог бездействовать. Просто, мать твою, вернись, чтобы я не подох!

Гипнотически звучит. В голове моей карнавал от его слов. Я не желаю наказывать Марата, я верю… да, я верю, но я больше не представляю свою жизнь с ним. Ровно также, как совсем недавно не представляла жизнь без него.

Я ничего не ответила. Марат ушел, аккуратно закрыв за собой дверь, так и не дождавшись моего ответа. На следующий день он не пришел, хоть и писал мне. А вот утром…

Утром в мою дверь позвонили. И вручили папку, ключи, и три пакета. В пакетах была полезная еда, в папке – документы, а у подъезда стоял Бугатти, на фоне которого уже устроили фотосессию местные мальчишки. Бант тоже был в наличии.

И впервые за долгое время я рассмеялась не нервически, а искренне.

Марат неисправим.

Рядом стоит сосед. Тот самый, из-за которого я и узнала про Бугатти. Я смеюсь, а Альбертик обтекает.

– Охренеть. Интересно, что за супер-тёлка у нас живет? – пробормотал он.

Я перестала смеяться. Супер-тёлка?

– Прикинь, тачка почти два с половиной мульта стоит, – Альберт обернулся ко мне, и начал вещать про достоинства Бугатти, как помешанный.

– Угу… да… ага, – отвечала я, и почти всегда – не в тему.

– Только цвет чокнутый! – выдал он, и тут уже я обиделась.

– Чего это чокнутый? Красивый цвет. Вон как на солнце играет!

– Была бы черненькая с красными черри-полосами, было бы круче. Много ты понимаешь в машинах, – выдал этот вчерашний подросток. – Ну и где эта тёлка? Хочу посмотреть, за что её поблагодарили таким подарком.

– Может, от нее откупились? Ну, ужасный секс, на тебе машинку, и не попадайся больше на глаза? – прыснула я.

Альберт пригвоздил меня презрительным взглядом. Да-да, знаю. Дура.

С каждой секундой мне всё смешнее от этого подарка. В голове не укладывается сумма: два с половиной миллиона. И явно не рублей! Долларов, блин! Или, того хуже, евро!

А фотосессия на фоне машины продолжилась… ну ладно, постою как зритель. Не воспринимаю эту машину своей. Она для меня как хорошая шутка. Мне вот смешно, а у Альберта точно оргазм. В его возрасте бы на девушек так смотреть!

Я поднялась в квартиру, достала ключи и, веселясь, спустилась обратно во двор. Родители и бабушки отгоняли от машины малышню, боясь, что те поцарапают машину, и набезобразничают. А я вот взяла, подошла, и открыла Бугатти. И даже села за руль, умудрившись не сместить подарочный бант.