– Здесь их спрятали, – Гром указал на горизонт, где чёрная башня упиралась в ядовитые облака.

– «Точка Ноль». Место, где Крайнов и Хирано запустили первых нанороботов для очистки океана. А потом…

– Потом что-то пошло не так.

– Нет. – Гром остановился, его визоры сузились. – Все пошло по плану. Разлом был нужен, чтобы стереть границы.

Артем замер.

– Ты говоришь, будто…

– Я там был, – Гром снял шлем. Его лицо оказалось паутиной шрамов из титановых пластин. Левый глаз – механический, с линзой, как у прицела. – Крайнов – мой брат. Раньше. До того, как он стал богом из кремния.

Ветер принес запах серы. Артем попытался представить Крайнова человеком – не смог.

– Вы… создали это вместе?

– Мы спасали мир. – Гром засмеялся, и звук напоминал скрежет шестерен. – Нанороботы должны были разлагать пластик в океане. Но Хирано добавил модификацию – они научились копировать ДНК. «Для восстановления экосистем», – говорил он. А Крайнов… увидел потенциал. Он ткнул пальцем в башню.

– Он ввёл нанороботов в свои вены. Стал первым гибридом. А когда они начали размножаться в его крови… он взорвал реактор.

Артем посмотрел на стеклянную землю. Так вот почему здесь всё мертво. Нанороботы синтезировали кремниевые структуры, превращая жизнь в инертные кристаллы – словно сама планета кричала от боли.

– Ты предал его.

– Я пытался убить, – поправил Гром. – Не получилось.

Вход в башню нашли под завалами. Дверь с надписью «АО „Заслон“. Проект „Генезис“» была запечатана плазменным швом. Гром вставил в панель ключ с гравировкой-спиралью.

– Готовься, – предупредил он. – Тут может быть всё, что угодно. Внутри пахло гнилым металлом. Стены покрывали колонии чёрных нанопауков – они шевелились, сливаясь в узоры, похожие на лица. Артем навёл фонарь на потолок: там висели капсулы, как коконы, с телами внутри. Люди… нет, не совсем. У одного вместо рук щупальца из проводов, у другого – глаза как камеры.

– Первый генетический мусор, – прошептал Гром. – Те, кто выжил после контакта с чистыми нанороботами.

Артем подошёл к терминалу. Экран треснул, но кое-как заработал после удара. На нём – записи:

«День 14. Образец №7 показал рост кибернетических тканей. Мозговая активность сохраняется, но связь с телом утрачена. Протокол „Единение“ необходим для контроля через нейроморфные чипы: эмуляция дофаминовых сигналов подавляет волю».

«День 29. Виктор Крайнов настаивает на ускорении. Он больше не спит. Говорит, что слышит их голоса… Возможно, квантовая запутанность точек в реакторе позволяет ему „подключаться“ к сети».

«День 47. Прекратите это. Они страдают. Протокол превращает их в биороботов. Я не могу… (далее повреждено)» – подпись Хирано.

Артем коснулся экрана. Хирано пытался остановить Крайнова ещё тогда.

– Смотри, – Гром стоял у стены с голограммами. На них – Крайнов в молодости. Его руки дрожали, а глаза горели лихорадочным блеском. Рядом – Гром (тогда ещё Дмитрий Крайнов) с пистолетом у виска брата.

– «Ты сошёл с ума, Виктор! Они пожирают тебя изнутри!»

– «Ты просто завидуешь, – смеялся Виктор. – Я становлюсь совершеннее. Богом. А ты… ты умрёшь как пёс».

Голограмма взорвалась вспышкой.

– Я выстрелил, – сказал Гром. – Но пуля прошла навылет. Его плоть уже была армирована нанонитями.

Артем хотел спросить, почему Гром не добил его тогда, но в этот момент медальон на его груди замигал. Лира. Он достал его, и голограмма робо-цветка ожила:

– Артем… Он здесь.

Земля содрогнулась. Нанопауки слетели со стен, собираясь в человеческую фигуру. Крайнов.

– Наивные черви, – его голос звенел, как бритва по стеклу. – Вы думали, я позволю вам добраться до правды?