– Если хочешь понять, кто такой Крайнов, найди ребёнка с робо-цветком! Он знает, где спрятаны семена свободы!
А потом её поглотила толпа – тысячи людей, марширующих под куполом на ежевечерний «Ритуал Благодарности». Голограмма Крайнова в небе улыбалась, его голос гремел, как гром:
– Слава Единению! Слава Заслону!
Толпа подхватила, как стадо, запрограммированное на поклонение:
– Слава!
Артём сжал кристалл. Внутри него, как в капсуле времени, мерцала карта. Он провёл пальцем по поверхности – голограмма выбросила координаты, указывающие на трущобы, где неделю назад нашли тело Сары с вырезанным чипом. Путь туда, где радиоактивный дождь всё ещё разъедал бетон, и, как говорили, даже «Заслон» боялся там искать. Надпись на древнем кирпиче гласила: «Здесь был город. Здесь правили люди».
Он шагнул в лифт, игнорируя голограмму-рекламу, призывающую вживить чип «для счастья». Не замечая, как его нейрочип записывает каждую мысль, отправляя данные прямиком в «Облако Заслона». В висках заныло – чистка данных началась. «Михалыч, прости», – подумал Артём, стирая следы с помощью вируса «Тень», спрятанного в зубном импланте.
Где-то выше, в облаках из синтетических роз, Виктор Крайнов наблюдал за ним через камеры с золотым напылением. Его пальцы сжимали стакан с виски, где плавали лепестки настоя.
Глава 2: Код Немезиды.
Трущобы Токио-5 дышали смертью. Артём пробирался сквозь лабиринт руин, где стены из ржавого металла смыкались над головой, как челюсти механического зверя. Воздух густел от кислотного тумана – наследие заводов «Заслона», десятилетиями травивших мегаполис. Сканер в нейрочипе мигал кроваво-алым: 215 микрорентген в час. Даже дворники с красными глазами обходили это место стороной.
– «Ищи цветок в бетоне» – последние слова мёртвого курьера бились в висках. Марк ещё дёргался, когда Артём вынимал кристалл из его черепа, – тело было обуглено, как будто курьер сгорел изнутри. Теперь его собственная рана на плече – шрам от старого чипа «Заслона» – ныла, будто предупреждая: Слишком близко к правде.
Внезапно нейроинтерфейс взорвался болью. Артём прислонился к стене, стискивая зубы. Перед глазами поплыли голограммы: спирали ДНК, обвивающие атомные цепочки, шестерни климатических станций «Второго Разлома», лицо Крайнова, произносящее: «Единение неизбежно».
Флэшбек: Пять лет назад.
Крайнов парил над голограммой Земли, его пальцы касались континентов, оставляя трещины.
– Система «Второй Разлом» не стабилизирует климат – она перепрограммирует биосферу! – Голос звучал как проповедь. – Ваши наноботы серии «Гея» перепишут ДНК экосистем. Пустыни станут лесами, а ураганы – мифом!
Лира шагнула вперёд, её голос дрожал:
– Вы выпускаете бинарную чуму! Наноботы мутируют – вместо деревьев вырастут химеры! Наши модели показывают…
Крайнов перебил, коснувшись голограммы Европы. —Океанические течения замёрзли, превратив континент в ледяную пустыню.
– Прогресс требует жертв, доктор Ли. Через год мы откорректируем ошибки.
Ошибки. Так он называл Марка, когда тот взорвался вместе с чипом? – мелькнуло в голове Артёма.
Сейчас:
Артём вырвал чип экстренного доступа и воткнул его в порт на запястье. Взрыв адреналина прошиб тело, разорвав голограммы. Кровь на языке пахла цинком.
– Долго ещё, Ворон? – в голове зашипела Маруся. – Клиентка нервничает. Говорит, «Заслон» уже вынес её квартиру.
– Скажи, мёртвые не спешат, – процедил он, сплёвывая чёрную слизь.
Карта привела его к полуразрушенному храму с колоннами – реликвии эпохи до Разлома. На ступенях сидел мальчик лет десяти. В руках он сжимал робо-цветок: стальные лепестки сверкали каплями конденсата, словно слезами.