Меня трогают за плечо. Отзывают в сторонку. За отвалами дожидается человек. Узнаю его издали. Это тот, что беседовал с инженером, Бахтеев, язвительный спорщик.

Он идет мне навстречу. Без всяких предисловий, пытливо всматриваясь в мои глаза, Бахтеев значительно говорит:

– Вас Иван Григорьевич просил поспешить на прииск… Очень нужное дело.

В словах его слышится доброжелательство.

– Хорошо, сейчас поеду, – тихо отвечаю я.

– Поезжайте! Нужное дело, – повторяет Бахтеев и кивает головой в сторону отвала. – Видали птицу? Совсем как хозяин! Я старый рабочий и должен сказать, – недаром все это!..

Я быстро иду к своей лошади. В голове рой мыслей… Чувствуется, что Бахтеев связан с Иваном Григорьевичем какой-то тайной. А сейчас и меня вплетают в узел. Это трогает и интригует…

Прежде чем я успеваю дойти до лошади, меня догоняет Максаков. Он отводит меня в сторону. Рука его ложится мне на плечо. Он говорит быстро, решительно:

– Владимир Сергеевич, человек я коммерческий и прямой. Откровенно скажу: свою выгоду соблюдаю! Сколько вы получаете жалованья?

От неожиданности я называю сумму.

– Так-с, – продолжает Максаков. – Мне нужен топограф и техник. Для начала даю вам вдвое. Идет?

– То есть как? – Я даже остановился. – Вы предлагаете перейти к вам на службу?

– А как же! – Максаков раскатывается своим добродушным смехом. – Все оформление я беру на себя. Можете не бояться!

Я смотрю пристально в его наглое, здоровенное лицо. Несколько секунд длится молчание. Кажется, что он начинает понимать мои чувства. Смех запинается и тухнет. Лицо Максакова багровеет:

– Ну чего вы на меня так уставились?.. Не хотите – не надо!

Он резко поворачивается и уходит, подергивая плечами.

– Враг! – говорю я сквозь зубы.

На прииске что-то случилось. Это я вижу по растерянным и недоумевающим лицам. Толком никто ничего не знает, но все насторожились и чего-то ждут.

Конюх, которому я возвращаю лошадь, тихо спрашивает меня:

– Перемены, говорят, товарищ техник?

– Ничего я не знаю…

В конторе праздное настроение. Сидят на столах, болтают. Один бухгалтер угрюмо перелистывает свои отчеты. Всегда приветливый, сейчас он едва отвечает на мой поклон.

В коридоре я сталкиваюсь с инженером.

– Вы приехали? Хорошо. Идемте-ка в кабинет…

Подогретое общим смущением, мое беспокойство возрастает уже в тревогу.

В кабинете обычная обстановка. Натоптано и накурено. Здесь целый день толкутся посетители. Сюда идут за каждой мелочью: из-за пары ботинок, из-за вороха сена.

Инженер запирает за собою дверь, словно подчеркивает необыкновенность событий.

– Итак, хотите знать новость? – многозначительно говорит он, когда мы усаживаемся, друг против друга.

– Ну?..

– Контора расформировывается, а наш прииск сдается в концессию целиком!

– Кому?..

– Максакову!..

Из моих рук на пол с грохотом падает кусок кварца, который я машинально взял со стола.

– Директива треста. Так, видимо, нужно!

Инженер разводит руками. Очевидно, он и сам не подготовлен к такому внезапному обороту дела.

– Впрочем, – продолжает он, – удивляться особенно не приходится. Можем мы дать в год столько золота, сколько запроектировал трест? Разумеется, нет!.. А Максаков берется… В чем тут дело – понять трудно… Может быть, на отвалы надеется? Но плохо ему будет, если он не выполнит договор – опишут его до ниточки…

– А черт с ним совсем! – срывается у меня невольное ругательство. – Противная у него морда!.. И думать о нем не хочется.

– Он – историческая необходимость, – криво усмехается инженер. – А мы с вами откомандировываемся в трест!

«Здорово! – думаю я, выходя из кабинета. – Не успел приехать и уже откомандировываюсь. Ну и арендатор! Втихомолку обстряпал какое дело!..»