Дункан покачал головой:

– Энгус прав. Молодая королева поможет только, если это будет угрожать Каору. Ее равнодушие порой поражает, не могу поверить, что мой племянник мог стать ее мужем.

– Если бы Одди был королем Каора, шансов, что они нам помогут, было бы намного больше. Увы – это не так, – сказал Энгус.

Агро нахмурился:

– Может ты посоветуешь что-то вместо того, чтобы критиковать? Только не предлагай вооружать крестьян, это смешно!

Энгус сложил руки на груди, вызывающе посмотрел на капитана стражи и произнес лишь два слова:

– Морская Ведьма…

Комната погрузилась в звонкую тишину, которая через мгновение была нарушена громоподобным смехом Агро; он отразился от стен, отчего они, казалось, завибрировали, и преобразился в лающее эхо.

– Ты, видимо, спятил! – рявкнул он.

Всю ночь накануне отплытия Энгус не смог сомкнуть глаз. Лежа в постели и глядя, как отблески луны отражаются на потолке, он обдумывал свои слова и действия, и его одолели сомнения.

Он чувствовал себя намного уверенней, когда отстаивал свою точку зрения перед королем несмотря на то, что мнения на счет его предложения разделились. Ка́лдер выступил против его затеи, но лишь потому, что не хотел выделять из казны средства для подобного путешествия. Иглион считал, что молитва решит все их проблемы, поэтому предпринимать что-то серьезное нет необходимости. Однако, самым ярым его противником оказался Агро, который резко накинулся на него с критикой, полностью оправдывая звание Дикого вепря. Король долгое время молча наблюдал, как Энгус спорит с капитаном стражи, приводя доводы в пользу своей идеи, и остановил их лишь тогда, когда разговор перешел на повышенные тона.

Возвращаясь мыслями к тому моменту, Рейвели почувствовал себя глупцом. Во что он ввязывается? Стоило ли так настаивать на своей правоте перед королем и его советниками? Да, Дункан сам принял решение отправить своих лучших людей в это опасное путешествие, но лишь потому, что Энгус убедил его в неизбежном успехе, не без поддержки Гилора, конечно, который по непонятным никому причинам посчитал эту идею удачной. Стремление отправится в это приключение было продиктовано тщеславием, и рыцарь был достаточно умен, чтобы это осознавать. Он мечтал прослыть героем, который спасет королевство от неминуемой гибели и впишет свое имя в историю. А что, если люди сочтут его трусом? Ведь мало кто верит в существование двухсотлетней колдуньи, которая одним взмахом своей сморщенной руки остановит нашествие врага. Скорее эти глупцы решат, что он просто ищет повод уплыть подальше от опасности и переждать ее где-нибудь на Тайри или в других пышущих изобилием краях. Эта мысль возмутила Энгуса, ведь он никогда не бежал от битвы! Что ж, если обратного пути нет, то у него нет иного выбора, кроме как отправиться в путь, и уж с пустыми руками он точно не вернется.

Утром, еще до того, как встало солнце, рыцарь был уже одет. В этот момент, несмотря на сомнения, терзавшие его ночью, он был настроен более оптимистично, и его сердце билось в предвкушении чего-то невероятного.

В дверь тихонько постучали, и на пороге комнаты возникла Уна.

– Любовь моя, я хотела увидеть тебя до отплытия и пожелать удачи.

Она медленно вошла в комнату и подняла на него полный печали взгляд.

Энгус грустно улыбнулся. Он был рад увидеть свою возлюбленную, хотя понимал, что за этим последует тяжелое расставание.

– Тебе не нужно плакать, – сказал он, смахивая слезу с ее щеки, – Я вернусь очень быстро, ты даже не успеешь оглянуться.

– О, не надо меня обманывать! Я знаю, как опасно там, куда вы направляетесь, – она сжала губы и добавила: – Ты уверен, что это необходимо?