Приказ есть приказ. Мы сформировали отряд – около шестисот человек под командованием

майора погранвойск тов. Масанова, комиссаром отряда был назначен секретарь парткома нашего управления В.Т. Слюнин. Отряд, вооружённый винтовками, гранатами, бутылками с горючей

жидкостью и несколькими пулемётами, на машинах выехал для выполнения задания.

Вскоре разведка, высланная отрядом, донесла, что передовая группа фашистских танков и мотоциклетных подразделений вышла из Кром и движется по шоссейной дороге на Орёл. Ясно было, что не только уничтожить, но даже задержать огромную колонну танков, наш слабо вооружённый отряд был не в состоянии.

Ранним утром 3 октября отряд всё же вступил в бой с фашистами. Но огонь наших бойцов только насторожил противника и почти не замедлил его движения. Враг понёс самый незначительный урон, наш отряд тоже имел потери, а главное – оказался в тылу противника. Возвратиться в Орёл было уже трудно, танки врага взяли город в клещи. Отряд был вынужден группами выходить в район Ельца.

В Орле к этому времени создалась очень трудная обстановка. Большая часть организаций и учреждений уже покинули город. Необходимо было отводить и чекистский аппарат, но без приказа Наркома мы этого сделать не могли. Звоню в Москву. К телефону подходит Нарком. Докладываю обстановку, прошу санкции на эвакуацию.

– Эвакуацию запрещаю, – слышу в ответ. – Не порите панику. Орёл мы не сдадим.

– Но в Орле, кроме чекистов, нет никаких воинских частей, – докладываю я. – Город некому защищать.

– Сейчас к вам подходят танковые соединения генерала Лелюшенко и полк войск НКВД подполковника Пияшева. Они не пустят немцев в Орёл. И вообще вы зря паникуете. Главный удар противник наносит совсем в другом направлении. Орёл брать немцы не думают, да и мы его сдавать не собираемся. Больше выдержки.

Мне было приказано не отходить от телефона, звонить каждые полчаса, докладывать обстановку. А обстановка всё усложнялась. Враг подходил к городу. Чекисты заняли круговую оборону вокруг здания НКВД.

На все дороги, по которым немцы могли ворваться в Орёл, были посланы чекистские разведывательные группы. Во второй половине дня 3 октября они донесли, что показались вражеские танки. Я доложил об этом в Москву и вновь услышал:

– Войска подойдут с минуты на минуту. Сохраняйте спокойствие, не отходите от телефона, докладывайте обстановку.

Через полчаса фашистские танки появились на окраине города, а снаряды стали рваться около самого здания управления. Я снова доложил обстановку и получил тот же ответ: «Эвакуацию запрещаю».

Я знал, что наши чекисты без приказа не отступят из города и примут бой с наступающими фашистами, но слишком не равны были силы: у нас десяток автоматов, два-три десятка гранат да наганы против всех вступающих в Орёл фашистских сил. Но тут вмешался случай. Очередной немецкий снаряд вдребезги разнёс здание телефонной станции управления.

Восстановить связь с Москвой было нельзя. Теперь можно было действовать самостоятельно, и я отдал приказ сотрудникам покинуть город…»

А вот один из заместителей Фирсанова, уже после войны продвинувшийся по партийной линии, на одной из встреч рубанул правду-матку:

«Да это мы сами гранату в телефонную станцию бросили да и здание своё подожгли…»

Тогда же мы плотно работали с майором госбезопасности в отставке М.М. Мартыновым, который из корреспондентов ТАСС до войны был мобилизован «в органы», затем возглавлял архивный отдел УКГБ, что и позволило ему в результате кропотливых поисков установить около ста имён патриотов, действовавших в оккупированном Орле.