Вскоре, дорога резко уходила в лес и шла ровно по чаще в лесной тишине, прерываемая громким, но крайне редким, подпрыгиванием коляски или пыхтением лошадей. Через пять минут показалась небольшая речка и красивый, словно игрушечный, деревянный мостик, а на противоположном берегу завиднелись красивые тропиночки, на которых господа юнкера, корнеты и курсанты провожали под руку своих прелестных дам, но так осторожно и нежно, забыв всё армейское, кроме осанки и вежливости, будто боялись сделать лишний вдох или строгое тяжёлое движение, чтобы их сокровище не рассыпалось на маленькие кусочки. Молодые проходили туда-сюда, разговаривали и смеялись. Все они, без исключения, были счастливы. Эх, бурная молодость! Но никто не смел спустить, даже случайно, руку вверх или вниз, или попробовать поцеловать даму. Это непозволительно, как для мужчины, так и для женщины, но, возможно, за свою любезность и терпение, горящие пламенем любви, юноша и девушка могли обменятся лёгким и нежным поцелуем в щёку или получить платочек, пропитанный запахом духов этой барыни, а от мужчины какую-нибудь красивую блестяшку, в которую юноша вложил частицу своей любви, чтобы та согревала его возлюбленную. Им больше ничего не нужно! Они счастливы! И вот, полюбовавшись этим зрелищем, главный герой вспомнил правила приличия и тут же отвернулся, дабы не смущать, своим любопытством, влюблённых. Но и они скоро пропали, зато прямо перед коляской появился величественный исполин – корпус Академии. Проехав по дороге, экипаж выехал на площадь пред Васильевскими воротами. На площади всегда было людно и потому взор сотни людей, был прикован к проезжавшей коляске и неизвестному посетителю в ней. Подъехав к воротам, экипаж был остановлен часовыми, которые потребовали документы. Кучер, с ловкостью рыси, слез с облучка, подошёл и на ухо шепнул что-то часовому, тот после услышанного широко раскрыл глаза и приказал немедленно пустить экипаж. Данное зрелище, пробудило ещё большее любопытство людей и те начали сходится ко двору, чтобы посмотреть на тайного важного гостя.

Когда экипаж остановился, лакей, спрыгнув, открыл дверцу коляски и оттуда вышел наш герой, который произвел огромное впечатление на мужчин, но и ещё большее на девушек, которые еле сдерживали себя, чтобы не упасть в обморок.

Стоило бы рассказать, как выглядел наш герой. То был уже высокий, статный юноша двадцати лет, но прекрасного телосложения и лица. Его русые волосы немножко длинные, великолепно сидели на голове, зелёные глаза впивались в самое сердце дам и способны были утихомирить бунтующих мужчин. Он не был ловеласом или ветреным, как изъявлялись старики, но был очень порядочным и потому был на хорошем счету у всех. Теперь же его природную красоту и статность дополняли восхитительный новенький и аккуратный чёрный мундир с синими и красными частями, такими как рукава и лацкан. Чёрная треуголка с белым пером покрывала голову. Чёрные манжеты вписывались к мундиру, а на ногах были красивые чистый сапоги. На поясе висел фельдъегерский планшет, а с другой стороны шпага с гравировкой 1-ого лейб-гренадерского полка, в который он был зачислен на своё четырнадцатилетние.

Новый объект внимания тут же был встречен низеньким и припухлым восьмидесятилетним добродушным генералом, начальником Академии и любимцем солдат, Малиновским – прекрасным боевым генералом, доведшим теорию линейного боя до идеала, но имевший совершенно слабое здоровье, который принял с распростёртыми объятиями Андрея.

– Ваше высокопревосходительство, не нужно столь утруждаться! Я же писал Вам, что сам поднимусь! Ваше здоровье…