– Что, кстати, Арден сказал? – поинтересовалась Аннетия, всё же не желая так скоро приступать к чтению.

– Что эта книга – магический артефакт, – ответил целитель.

– Ух ты, – восхищённо проговорила девушка, а её разноцветные глаза, казалось, начали светиться от любопытства – особенно тот, что был белого цвета. – Никогда не видела ничего подобного. Я всегда думала, что они немного… полезнее, что ли.

Видя, что его помощница очень мало смыслит в волшебных предметах, Эрленд решил рассказать ей немного о них. Заодно, Аннетия немного отдохнёт. Алхимик любил что-нибудь рассказывать, вот только слушателей всегда не хватало. В сердце снова больно кольнуло из-за возникшего в голове образа его возлюбленной – Лилли. Но Эрленда быстро оставили эти мысли, потому что перед ним сидела девушка, готовая внимательно его слушать, поэтому он начал свой рассказ.

В своё время Эрленд интересовался природой магии, потому что он знал, что людям она неподвластна, а неизведанное всегда сильно манило. Ему приходилось даже брать книги, которые были написаны на другом языке, и часами сидеть со словарём, чтобы хоть что-то понять. Однако люди были не единственным народом, который не владел магией – полукровки, например, тоже имели к колдовству весьма посредственное отношение, пусть лорланы и передали им предрасположенность к этой области. Другие же народы в той или иной степени могли управляться с этой силой. Самыми одарёнными, пожалуй, были лорланы и варау. Магия орочьих шаманов всецело зависела от источника – то есть они не могли колдовать на пустом месте. Самый простой пример, который пришёл в голову Эрленду: чтобы разжечь костёр с помощью магии, шаману требовался хотя бы тлеющий уголёк. Без источника огня, костёр орки разжечь не смогут. Про магию лорланов Эрленд знал очень мало, потому что её природу знали только сами лорланы. Можно было смело сказать лишь то, что она являлась очень могущественной, ведь эта сила смогла подавить магию целого народа людей-ящеров.

Варау были наиболее интересными представителями. Долгое время считалось, что ящеры владеют только магией воды в любом состоянии. Это не было удивительным – они очень долго жили в воде, и она являлась их самой главной святыней. Возможно, «святыня» не совсем подходящее слово, потому что у ящеров было совсем другое отношение к вере, однако если они видели, что кто-то оскверняет воду, тем или иным способом, они запросто могли напасть на него и предать каре.

Аннетия осадила Эрленда, заметив, что его уносит куда-то не туда. Алхимик знал за собой такую особенность, поэтому извинился и продолжил. Возвращаясь к магии, целитель вспомнил, что во время Удара^>18 один из магов варау одним движением смог поджечь немалый участок леса. Выходило, что и огонь может быть им подвластен. Трудно было представить, с каким сильным врагом сражались далёкие-далёкие предки тех, кто сейчас ходил по земле Кемендума. Более того, враг был настолько силён, что заставил объединиться людей, орков и лорланов. Это говорило о том, насколько же страшна магия в руках таких умных существ, как варау. Именно поэтому единственным выходом после Удара было наложить на род ящеров проклятье. Насколько Эрленд знал, оно очень сильно сокращало численность варау: из двадцати отложенных яиц на свет вылупляется только четверо-пятеро детёнышей. Кроме того, если в процессе взросления у варау проявляются магические способности, которые не смогло подавить проклятье, он всё равно умирает, не доживая даже до десяти лет, что, по меркам варау, является ещё младенческим возрастом.