– Его можно поделить на зоны: первый этаж – техническая, второй – общественная, третий и четвёртый – личная, выше – уже нежилые башни. На втором этаже находятся рабочие кабинеты, библиотека и книгохранилище, Зал совета, гостиные для торжественных приёмов, оранжерея… Со временем ты разберёшься, сначала будешь плутать. На первом этаже – кухня, прачечная, медицинское отделение, спортивные и тренировочные секции, спальни работников и столовая, там обычно собирается вся семья.

Когда они спустились, Саша повёл Иру через анфиладу залитых солнцем пёстрых залов. Девушка крутила головой, не успевая рассматривать многочисленные витиеватые детали пышного убранства. Лишь в одном, не загромождённом мебелью зале они остановились на некоторое время, разглядывая огромный во всю стену гобелен с родовым древом Виктора, на листьях и плодах которого были вышиты имена его предков.

– Посмотри на ту ветвь, – Саша обратил внимание Иры на крепкий боковой побег с яблоками, на которых были вышиты имена. – Мирослав – это твой дядя, Анатолий – твой отец, а Златослава – тётя.

– А где они? – увлечённо рассматривая имена, спросила Ира.

– Мирослав уже покоится в саду предков, он не оставил после себя потомков. Златослава вышла замуж и живёт в крепости Ярый мёд, это на западе отсюда. Она оказалась очень плодовитой, гляди.

Под именем Златославы на тополином коричневом листике было вышито «Егорий», а от него на золотых тонких цветах мелкими стежками обозначались другие имена. Ира не смогла разобрать все и стала рассматривать другой, более занимающий ряд.

– Ваш отец был прямым потомком самого Родослава, – с почтением в голосе рассказывал Саша, – это великий воин, бросивший вызов всему Северу и прародитель яров. Сам он был сивером, вампиром. Его фамильное древо – яблоня.

Над «Анатолием» был изображён дубовый лист с именем «Елена». От них в разные стороны тянулись тонкие золотые ниточки. На кончике одной из них распустился цветок «Мирослава». Кончик второй врастал в верхнюю ветвь и на яблоке алел именем «Виктор», над ним на пурпурном вишнёвом листике высилась «София».

– Это не совсем правильный гобелен… Здесь всё смешалось… Традиционные родовые древа постоянно обновляются. Из них убирают сестёр, вышедших замуж, и вносят имена вошедших в дом ярчанок, то есть жён.

– Почему? – удивилась Ира.

– Выходя замуж, ярчанка покидает не только свой дом и семью, она покидает свой род и вплетается в древо другого рода, становится его частью.

– Ну и что? Разве её семья перестаёт быть для неё семьёй? Разве она перестала быть дочерью своих родителей?

– В общем, да… Она, как бы это сказать…Умирает как дочь и сестра и возрождается как жена и мать, но уже в другой семье. Это очень древние представления, сейчас, конечно, всё гораздо проще. Многие старинные обычаи не соблюдаются, многие поменялись, а некоторые сплелись с людскими, принесёнными с Той стороны, из мира людей. Сейчас, к сожалению, обычаи больше выглядят как красивая обёртка, нежели ритуал, обладающий особой силой. Хотя имена весенних и летних яров, то есть детей, не достигших возраста зрелости, всё же запрещено вносить в древо.

– Почему?

– Раньше они часто не доживали до двадцати пяти лет и, соответственно, не могли стать частью рода, продолжить его. В семье могло родиться и до десяти детей, но доживали до возраста зрелости единицы, их имена и вшивали в канву семейной истории. Сейчас, благодаря науке, медицине и тесной связи с Той стороной, с этим тоже всё проще. Тем не менее традиции есть традиции. Как видишь, Виктор нарушил и эти правила… Сколько себя помню, он всегда говорил, что нет ничего важнее жизни Мирославы… – Саша хмуро поглядел на вышитое на гобелене имя.