К тому же, никто не запрещал побеседовать с жителями °22-1-20-21-14. А возможно, нам удалось бы даже пообщаться с военными – кто знает, может и здесь удача была бы на нашей стороне.

Я не секунду замерла, вспоминая в деталях нашу дорогу сюда. Поддельные документы были действительно хороши, мы смогли без труда пройти все таможенные блокпосты, но… Но как мое досье пропало из базы сыска? Почему жнец не нашел меня в своей системе?

– Штеф?

– А? Ну, да… Нельзя, – я натянуто улыбнулась, и мы медленно, посматривая по сторонам, пошли к кассе. Наверху становилась шумнее: сирены, к которым слух понемногу привык, стали чаще; даже чудилось эхо от стрельбы (а может, шум кассовых аппаратов, да игровых наверху вносил смуты). Небольшая очередь почти не двигалась; девушка на кассе полусонно пробивала покупки, никуда не торопясь. Мы меланхолично ждали; Сэм даже успел сбегать в раздел философии и выбрать книженцию себе. За пределами книжного началась какая-то суета. Голоса становились громче.

Покупатель, что стоял перед нами, вышел, внимательно изучая покупку, и наконец наступила наша очередь. Сэм расплатился первым и отошел, листая книгу, а я все поглядывала за стекло. Суета все увеличивалась. Люди, почему-то, бежали из продуктового к лестнице, расталкивая друг друга, бросая вещи. Мы с Сэмом встревожено переглянулись, но парень лишь пожал плечами – сигнала тревоги вроде не было.

Я поскорее расплатилась, затем быстро складывая драгоценные приобретения в портфель.

Секунда. Две. Именно в тот момент, когда мы с Сэмом хотели выйти из дверей, раздался пронзительный визг, безумно напомнившей мне крики, раздававшиеся с утра в больнице… Но то, что мы увидели, было страшнее зрелища в оной: люди, обычные люди, не пациенты из третьего корпуса, кидались друг на друга, с остервенением, с озверением терзая свою жертву, вырывая куски плоти…

Шум, неразбериха, паника. Все неслись к выходу, сбивая друг друга с ног, а затем попросту затаптывая упавших. Визг, грохот, плач. А мы стояли с Сэмом в дверях, растеряно смотря по сторонам, и не могли сдвинуться с места. Подскочившая к нам продавец-консультант хотела было закрыть двери…

– Заходите быстрее или уходите! – завизжала она. Не успев даже подумать, мы сразу бросились обратно в магазин, и кто знает, что было бы, не вернись мы тогда.

Девушка дрожащими руками закрыла двери, и звуки сразу стали приглушеннее… Там, за стеклом, группа людей повалила на пол парня, склонилась над ним. Молодой человек размахивал руками, пытался подняться, оттолкнуть от себя напавших… Но те все более плотным кольцом окружали его, не давая ни единого шанса выбраться, и через пару секунд судорога свела его руку, и мы с ужасом увидели разрастающуюся лужу крови под ним.

Громкий крик заложил мне уши, и не сразу я поняла, что это мой крик. Один из склонившихся над юношей поднялся, посмотрел в нашу сторону… И его потускневшие, объятые болезненной желтоватой пеленой глаза, устремленные на нас, его окровавленный рот, пережевывающий человеческое мясо, оторванные куски плоти на его шее, груди…

Передо мной все потемнело, и я почувствовала, как падаю.

***

Кровь. Крики. Потускневшее небо, жар от земли. Душно. Стая птиц у горизонта. Полустон-полувскрик.

Я резко распахнула глаза, хватая ртом воздух. В горле все пересохло, грудная клетка словно тисками сжата – дышать нестерпимо тяжело, почти даже больно. Голова гудела, а сердце билось в горле… Было страшно, но, благо, все это было лишь сном.

Сном?

Сэм, склонившийся надо мной. Его испуганные красные глаза. Он говорил много, тихо, и я не разбирала его слов. Мне казалось, что внутри меня все холодное, казалось, что мне холодно – но я четко понимала, что ужасно вспотела.