Петр положил находку в карман и вернулся к Майке.

Он уже хотел сесть в седло, как вдруг раздался выстрел – острая боль обожгла его, и потерявший сознание Петр упал лицом в скользкие палые листья.

Тьма расходилась постепенно: сначала побелел потолок, потом стали прорисовываться своды арок – стрельчатые арки, виданные Петром в одном из католических соборов под Лембергом. Постепенно светлое пятно сосредоточилось в одном месте и оказалось незанавешенным окном.

Вскоре из появившейся какофонии стали рождаться знакомые звуки – голоса, шаги, скрип половиц и звон посуды. И только потом Петр ощутил боль. Впрочем, она была всегда, просто он именно сейчас осознал, что это состояние называется боль, и она беспокоит его с такой силой, что он не может лежать.

Петр застонал. Вдруг чьи-то руки погладили его по голове и смочили влажной салфеткой пересохшие губы. Он пытался увидеть того, кто был рядом с ним, но рассмотреть его так и не удалось – это был кто-то в белом с такими нежными теплыми ладонями, что, казалось, это не человек, а существо не из плоти и крови, а из тумана или облаков.

– Ангел, – прошептал Петр.

Лицо ангела расплывалось среди нечетких плавающих контуров предметов – а, может быть, это у раненого закружилась голова?

– Мне больно, – пожаловался он.

– Сейчас придет доктор, – ответил ангел голосом Зои. – А пока потерпи немного.

– Я сплю? Где я?

Петр не верил себе: откуда здесь Зоя? Если он на небесах, то значит и она…?

– В госпитале, в Дьяконовичах. Белоруссия.

– Почему я в госпитале? Я ничего не помню.

В голосе раненого послышалось отчаяние, и ангел снова коснулся его лица тонкими пальцами.

– Ты ранен, но все страшное уже позади.

– Позади? Я умер? И нашел тебя, Зоя?

Рука ангела дрогнула.

– Ты жив, Петя, жив. Тебя прооперировали, чтобы достать пулю. Тебе больно, это пока так и должно быть. Потерпи, любимый.

– Зоя, это правда ты?

Она не ответила: подошел доктор и стал осматривать раненого – слушать легкие, щупать живот. Ангел отошел в тень, а потом и вовсе исчез, когда доктор позвал санитаров, чтобы перевезти Петра в перевязочную.

С тех пор он не встречал ангела, и с течением времени им овладело сомнение – а была ли Зоя? Может быть, она приснилась ему или явилась, как желанное видение, выплыв из подсознания? Он медленно шел на поправку, но мысли о Зое не оставляли его. Если бы удалось разыскать ее, он не стал бы напоминать ей о размолвке, а попросил бы прощения. Да. Да, именно так! Возможно, он огульно обвинил Зою, и дело обстояло совсем не так, как представила ему Фиона.