Не успели они с Лисёнком позавтракать, как с улицы послышалось тарахтение трактора. Зара вышла ко двору, и увидела, что и в самом деле к ним приехал трактор с прицепом, гружёный доверху дровами. Из кабины выпрыгнул молодой парень, и, улыбнувшись весело во весь рот, сказал задорно:

– Здравствуйте, меня зовут Сергей! Меня Владимир Николаевич прислал. Это вам дрова на зиму, я сейчас пока всё выгружу, а вечером приду и начну колоть, а потом поленницу сложу. Ещё Владимир Николаевич велел передать, что на следующей неделе к вам печник придёт, печь переберёт.

– Спасибо большое, – растерянно улыбнулась в ответ Зара, – Как неожиданно, надо поблагодарить Владимира Николаевича.

– Кого же он мне напоминает? – задумчиво рассматривая молодого человека, стоя у калитки, думала Зара. Что-то знакомое промелькнуло в его глазах и улыбке, в манере говорить.

А в это время из-за её спины показалась мордашка Лисёнка, и тут же, на удивление Зары, девочка выскочила на тропинку и подбежала к Сергею. Она схватила парня за палец и потянула за собой, весело смеясь. Тот, недолго думая, подхватил малышку на руки, поднял над головой, и побежал вдоль забора, изображая самолёт. Лисёнок заходилась счастливым смехом, а Сергей тарахтел, как мотор истребителя:

– Тр-р-р-р-р!

– Кого же он мне напоминает? – всё думала с удивлением Зара.

И только, когда парень спохватился, и сказал:

– Ах, да, я чуть не забыл, мама тут вам велела молоко передать и пироги с малиной. А ещё велела сказать, что в субботу мы ждём вас в гости, чтобы отметить моё возвращение, демобилизацию, так сказать.

Тут только Зара поняла, что это Сергей – сын Марии.

– Так вы тот самый Сергей, сын Марии? – засмеялась она.

– Ага, – кивнул Сергей, – Тот самый, про которого вы маме предсказали, что я вернусь скоро, да ещё и с наградой, и про то, что матери будет письмо. Бабушку Илю я очень любил, добрая она была и приветливая, меня всегда пирожками угощала и ссадины да коленки битые лечила. А было их много, я ещё тот шилопоп был, все заборы и овраги мои были. Так бабушка Иля меня сильно выручала – лечила ссадины так, что мама и про половину из них не знала.

Сергей засмеялся.

– Это вы бабушке на могиле крест поставили? – спросила Зара.

– Я поставил, – смущённо пожал плечами Сергей, – А как же, человек без креста не должен оставаться.

– Спасибо вам большое, Сергей, – поблагодарила его Зара.

– Да не за что, – махнул тот в ответ, – Мы ведь свои люди, надо друг другу помогать. Приходите, мы будем вас ждать.

Он выгрузил на землю дрова, сел в кабину, скорчил рожицу Лисёнку, отчего та снова зашлась заливистым смехом, и, помахав рукой, поехал в деревню.

– Так вот, значит, какой сон в руку, – подумала Зара, – Серёжки, значит, нужно надеть. Серьги. Сергей. Ладно, хорошо.

Она подхватила Лисёнка на руки, позвала Нуара, и пошла в дом.

В эту ночь разыгралась очень сильная гроза. Молнии рассекали небо ежеминутно, освещая всё кругом бледными вспышками, ветер пригибал к земле деревья, те стонали и трещали, склоняясь под его порывами, ливень барабанил по стенам и окнам с такой силой, что казалось, будто сейчас он подхватит дом, как игрушку, и унесёт его в неведомые дали, туда, где ещё никогда не ступала нога человека.

Зара лежала в темноте, слушая вой ветра за стеной, и глядя, как вспышки молний сверкают так, что в комнате на миг становится светло, как днём, а затем всё вновь погружается во тьму. Временами ей казалось, что там, за стеной, слышит она чьё-то пение. Сквозь шум бури кто-то пел высоким, красивым голосом, звуки которого то утихали, то вновь взмывали вверх вместе с силой ветра, голос пел то жалобно, будто плакал, то заходился в неистовой эйфории, словно радовался ненастью.