– Помню, – хрипло произнёс Скапаретти. – Они упали с моста в Ниагару. Тела до сих пор не нашли.

– Во-от, – назидательно поднял палец сеньор Гимараеш. – А всё почему? А всё потому, что они вдруг решили, что правило особого списка их не касается. Что думают по этому поводу обыватели? Да ничего особенного. То, что и так всем известно. Что те, кто вверху, кто самые высокостатусные, просто скрывают от мировой общественности свои грязные коррупционные и политические делишки и затыкают рот каждому, кто возжелает вывести их на чистую воду.

– А разве это не так?

– В том-то и дело, что так! – откинулся в кресле Сильвио. – Листья, мой дорогой А́дам, лучше всего прятать в лесу. Большинство граждан считает, что базовое сканирование высших должностных лиц Альянса, государственных союзов и корпораций прекращается для того, чтобы после их первой смерти примы или репиты не становились обладателями сведений высшего уровня допуска. И в этом они действительно правы. На двести с лишним процентов. Единственное, о чём не догадываются обыватели – так это о том, что тайна особого списка всего одна. Да-да. Одна-одинёшенька, но такая, что за её разглашение положена первая и последняя смерть всем, кто к ней прикоснётся, начиная от выдавшего её высокостатусного носителя и заканчивая случайно проходившим поблизости забулдыгой.

– Вот этого я как раз и боюсь, – поёжился Скапаретти.

– Боитесь, что разболтаете? – невинно поинтересовался Сильвио.

– Нет. Я совсем не болтун. Просто я не люблю, когда мне не оставляют выбора.

– Чушь! – отрезал генсек. – Свой выбор вы сделали, когда решили заняться политикой. И теперь у вас, словно у альпиниста, остался только один путь – к вершине. Любое движение в сторону – это конец мечте. А после только по нисходящей – крах, смерть, забвение.

– Поэтичненько, – криво усмехнулся новоявленный «альпинист».

– Зато честно.

– И отказаться я уже не могу, так?

– Ну почему не можете? Можете, – пожал плечами хозяин камина и кабинета. – Только я полагаю, вы это не сделаете.

– Да. Пожалуй, вы правы, – после некоторого раздумья кивнул будущий посвящённый. – Я не смогу отказаться. Давайте, выкладывайте эту вашу… великую тайну.

Несколько секунд сеньор Гимараеш смотрел в глаза собеседнику, потом неторопливо поднялся, прошёл к своему столу, а, когда возвратился, в руках у него была тонкая красная папка.

– Читайте, – протянул он её Скапаретти.

Тот раскрыл документ и молча прочёл преамбулу и название:

«Особой важности. Отпечатано в 6-х экземплярах. Магнитосфера Земли. Глобальное потепление. Зорги…»

Москва. Крылатское

– Кто мы?!

– Люди!

– Чего мы хотим?!

– Равных возможностей! – колыхнулась толпа.

Стоящий на трибуне оратор резко вскинул кулак:

– Что нам мешает?!

– Статус! – завопила вместе со всеми Рита.

От удивительного единения с теми, кто рядом, хотелось взлететь, и девушка чувствовала: ей это по силам. Голос лидера звал за собой. Обещал небывалое. Переполнял душу восторгом. Если бы Тео Бенисиу указал сейчас на неё и сказал «Хочу», Рита бы не задумывалась ни секунды. Скинула бы с себя всё, что есть, и отдалась ему прямо на крыше изображающего сцену фургона. Но Тео на неё не указывал. Он любил всех. Всех, кто собрался здесь по его зову.

– Что его держит?!

– Система!

– Мы против Системы?

– Нет! Мы против её хозяев!

– Где они?!

– На самом верху!

– Кто их туда поставил?

– Статус!

– Мы против статуса?

– Да!..

Рита слушала, что кричит Тео, кричала со всеми в ответ, а в голове раз за разом появлялся тот странный парень из «общежитской» кафешки. Почему он отказался пойти с ней? Она же прекрасно видела, что он готов. Что она ему интересна, но он почему-то не хочет сделать даже шажок навстречу. До него она уже привела в «Движение» более сотни таких же. Сегодня случилась осечка. Впервые. И Риту это буквально взбесило. Не сразу, конечно. Минут через двадцать. Когда она, наконец, осознала, что он… посчитал её дурочкой…