Когда же я так полюбила весну? Сложно вспомнить, но это пришло как-то вдруг, будто ты выросла из платья, которое тебе мало и перестало нравиться. Так и любовь к весне с ее слякотью, ручейками, ветрами и затем стремительным буйством красок и запахами вдруг открылась другими ощущениями, другим восприятием. Вот в такой день марта, а точнее, первого числа, мой самолет приземлился у моря. За обустройством своего нового жилища пробежало первое лето. Организму пришлось нелегко, адаптируясь, но что может сравниться с ощущением, что, несмотря ни на что, начинается новый и приятный виток жизни… Если еще некоторое время назад мне сказали бы, что я решусь на резкий переезд и расстанусь с привычным местом, с привычными вещами, я бы возмущалась и протестовала, что, мол, я так никогда не поступлю. Но, видимо, пришло время перемен. И вот уже два года я живу у самого берега Черного моря, имею возможность наблюдать за всеми четырьмя временами года (меня поймет только тот человек, который имел опыт проживания в местах, где 9 месяцев зима), гулять в любую погоду по берегу моря, вдыхать этот потрясающе пьянящий морской воздух. Именно здесь пришло понимание, что хочется вспоминать все, анализировать, возможно, что-то еще исправить и обязательно писать об этом. За эти два года произошло много перемен, как-то сразу закончился ковид, и мы всем миром перешли в режим СВО. Живя теперь сравнительно рядом со своим братом, таким желанным, таким родным, мечталось о том, что когда-то мы воссоединимся, и здесь наступило нечто, что разделило нас. Разность взглядов на ситуацию, непонимание появились внезапно, будто я и не искала его всю свою сознательную жизнь. Столько разочарования и горести в моей душе, столько недоговоренности. Общение наше прекратилось. На мои многочисленные попытки ответом было полное отсутствие и молчание. Видимо, что-то мне подсказывало тогда, что нужно ехать на родину, нужно попасть на кладбище к родственникам, нужно отдать дань памяти всем родным, кто был там упокоен. Успокаивало одно – что я выполнила задуманное, нашла брата, посетила все родные места, наведалась к упокоенным и ныне здравствующим.

Этот мягкий ласкающий лучик весенний будто всколыхнул во мне все воспоминания. Вот я маленькая белокурая девчонка с большими голубыми глазами и очень бойким характером, лежу в высокой траве в поле, и такие же лучики солнца пригревают мои щеки, ветерок ласкает, будто усыпляет. Очень я любила убегать в поля, находить там нужную травинку, в которой был наивкуснейший сок, выдернув ее аккуратно, я грызла ее, лежа в высокой траве, мечтая. Лучшие воспоминания – это воспоминания детства. Старшая сестра у братьев, я всегда была лидером в этой команде, да и на улице среди мальчишек пользовалась авторитетом. Воспитывались мы у бабушки с дедушкой, т. к. наша мама устраивала свою личную жизнь. Хоть мы и жили все в одном дворе, но наше воспитание лежало целиком на бабушке с дедушкой, хотя их и стариками назвать было невозможно. Бабуля была у нас генеральшей, и все подчинялось ей, и дед, и хозяйство, и мы. Все были любимы одинаково, где находилось столько любви в этой маленькой, но сильной женщине, я до сих пор не понимаю. Все было в этой простой, но мудрой женщине, и характер, и доброта, и чувство собственного достоинства. Ее пронзительный взгляд не давал возможности нам говорить неправду, совершать нелепые поступки, но и в то же время именно за спиной нашей миниатюрной бабули чувствовалась такая защита, что мы всегда могли быть уверены в том, что нас никто и никогда не обидит. У деда были золотые руки, он мог сделать из стиральной машинки соковыжималку, привить на одну грушу десять сортов груш, но также он мог и все остальное, чего не могли многие люди. У него было много утвержденных рационализаторских грамот, я помню, как они лежали стопкой в старинном буфете, с красными печатями, перевязанные также красной нитью. Украдкой частенько я их доставала, пересматривала, поглаживала и очень гордилась дедом. Работал он много, и на основной работе, и дома по хозяйству, также частенько где-то кому-то что-то налаживал и чинил. В те годы рассчитывались не деньгами, а тем, что было у людей. Поэтому у нас дома всегда было все и даже больше. Если дед подрабатывал на шоколадной фабрике, то у нас были горы конфет, шоколада и даже сахарной пудры. Если же на колбасной фабрике, то вы можете представить, что у нас были все виды колбас и деликатесов. Это были годы сплошных дефицитов (забытое всеми слово). В промышленных магазинах продукция только советского производства. Но были и такие отдельные полочки, где продавались импортные товары, обычно они лежали как образец, на прилавке, под стеклом. Вот куда меня тянуло всегда, трусики-«недельки», цветные колготки и обувь… Какая там была обувь…