– А что-то может иметь значение, когда мир разламывается надвое?

– Не разломится, – отрезала она. – Можно подумать, что вы испытали это ощущение в первый раз! Если вообще испытали, а не придумали только что…

– А вы что, вообще не верите в любовь с первого взгляда?

– Детский сад! – вырвалось у Ольги. – Не смешите, Макс.

– В смысле: где вы и кто я?

– В любом смысле. Не раздувайте вы из мухи слона! Я уже, честное слово, жалею, что вообще поехала с вами.

Он вдруг поймал ее руку, быстро сжал и выпустил:

– Нет, Ольга! Я просто хочу, чтобы вы побывали у меня в гостях. Работы мои посмотрели. Коллекцию. Ничего преступного, верно?

«А зачем тогда касаться меня?» Она улыбнулась:

– Какой-то странный у нас разговор… Не нужный. Расскажите-ка лучше о себе! Вы – скульптор. Вы что-то заканчивали?

Макс тоже попытался переключиться:

– А то! В Строгановке учился. Правда, заканчивал уже заочно…

– Солидно, – отозвалась она с уважением. – Так что же вы все-таки делали в Кемерово?

Его лицо мгновенно нахмурилось.

– Вот как раз об этом мне точно не хочется говорить.

– Город не понравился?

– Нет, город хороший. Местами даже красивый. Бор там просто потрясный… И людей хороших много. Но мне и здесь всегда везло с людьми, хоть и кроют москвичей на чем свет…

У нее вырвалось:

– Я вообще-то не москвичка. По рождению. Но я так давно здесь живу!

– Откуда же вы?

– Не поверите, – предупредила Ольга. – Почему-то это у всех вызывало изумление. Из Ялты.

– Из Ялты?! – тоже удивился он. – Как можно уехать из Ялты?

– А как там жить? – Она опять позволила себе расслабиться и закрыть глаза. – Как идти на работу, когда все отправляются на пляж? Да и нет там работы. Мои одноклассники шашлыки жарить пошли, девочки – горничными в «Интурист»… В Ялте отдыхать хорошо. Наверное, и сейчас тоже, я там давно не была. Мы с родителями оттуда уехали, когда я еще в школе училась, за Чертаново зацепились. Все же Москва… Мои и сейчас там живут.

– А в Крым ездите? Теперь другая страна…

– Не езжу. Как-то не к кому. Отдохнуть за те же деньги и в Эмиратах можно, и в Египте.

Макс хмуро ввернул:

– В Париже…

Не позволив ему развить эту тему, она заметила, глядя на отсыревшую от дождей Москву:

– Ялту, говорят, теперь не узнать. А мне нравился как раз Старый город: узкие улочки, вертлявые такие, и все вверх, вверх – к небу! А оттуда – такой вид! – закинув руки за голову, Ольга издала протяжный вздох. – Даже не знаю, где еще есть такая красота… Магнолии розовеют… Парк весь в розах… Чернильные пятна от шелковиц на тротуарах… Заборы средневековые, каменные, а из-за них дикие крики раздаются.

Макс вопросительно заулыбался:

– Какие крики?

Она завопила гортанным голосом:

– Дай нож! Я сказала: дай нож! – Ольга довольно отметила, что он сначала вздрогнул, потом уже рассмеялся. – Это не отголоски убийства. Так у нас женщины ужин готовят. Темперамент – через край.

Ей подумалось, что это прозвучало неловкой саморекламой. Хотя, может, ему и нелишне будет узнать это…

– Вот воздуха ялтинского мне ничто не заменит… – Она вдохнула полной грудью, будто могла прочувствовать то, о чем говорила. И заметила, как его взгляд огладил ее… Улыбнулась как бы воспоминанию: – Это сплетение ароматов цветов, персиков, моря, кипарисов. Его пьешь, этот воздух, наполняешься им. Даже если там живешь постоянно, не перестаешь наслаждаться. У нас дом на горе был, я по вечерам… (там же рано темнеет, как и в Москве, впрочем)…

– И вы по вечерам…

– Открывала окно веранды, которая и была моей комнатой. И из этого окна была видна вся Ялта. И горы, совершенно черные ночью. И море, которое всегда слышишь, где бы ни находился. Я слышала.