Рука крепко схватила меня за талию, притягивая ближе, так, что я почувствовала всю мощь его тела. Твердые губы были горячими, жесткими, не дающими мне ни секунды на раздумья. Он овладел мной в этом моменте так, что моё сердце начало колотиться быстрее, а воздух вокруг словно стал тяжелее.

Я пыталась сопротивляться – хотя нет, не сопротивляться, скорее, пыталась сохранить хоть каплю здравого смысла, но всё это оказалось бесполезно. Мои руки сами собой поднялись, обвивая его шею, и я отвечала на его поцелуй с каким-то внутренним голодом, который даже не осознавала до этой минуты.

Чувствовала его силу, его нетерпение, как он притягивал меня всё ближе, будто боялся, что я могу исчезнуть.

Мои ноги подкашивались, а в животе вспыхнуло дикое, неконтролируемое желание. Ощущала его руки, как они жадно скользили по моему телу, словно проверяя, что я реальна, что этот момент существует.

Уже в следующую секунду он, внезапно, прикусил мою нижнюю губу. Я вздрогнула от неожиданности и от этой вспышки боли, смешанной с удовольствием. Всё внутри меня буквально загорелось.

Этот укус был грубым, но он лишь разжег страсть еще сильнее. Это было не нежное прикосновение, а животное проявление власти и жажды. Мне хотелось оттолкнуть его, но в то же время не могла – я хотела его так же сильно, как он меня.

Каждый его поцелуй был острым, проникающим в самую глубину, и у меня не осталось ни единой мысли. Только ощущения – горячие, пульсирующие, захватывающие. Он был незнакомцем, но его губы сейчас были самыми близкими из всего, что я когда-либо знала.

И чем дольше длился этот поцелуй, тем больше я терялась в нём. Всё моё тело откликалось, как будто это было нечто давно желаемое.

Он внезапно отстранился, и я почувствовала, как мои губы горят от его поцелуев. Михаил прижался своим лбом к моему. Горячее дыхание касалось моей кожи, и на секунду в воздухе повисло напряжённое молчание.

Он пытался выправить свой пульс, но я видела, как его грудь всё ещё тяжело вздымалась. А руки, только что держащие меня так жёстко, теперь скользнули по моей талии. И этот жест казался каким-то более интимным, нежным, но не менее властным. Когда он заговорил, его голос был низким, хриплым, будто с трудом сдерживал себя:

– Пойдем.

Мой разум метался в растерянности.

"Пойдем? Куда? Что происходит?"

Но прежде чем я успела что-то спросить, мои губы сами прошептали:

– Куда?

Он отстранился чуть-чуть, его глаза сверкали в темноте, и в них было что-то непреклонное, будто он уже принял решение за нас обоих.

– Ко мне, – слова прозвучали как приказ, твёрдо и уверенно.

А потом взял меня за руку и, не дожидаясь возражений, повёл в сторону, прочь от шумных палаток и вагончиков.

Пыталась на ходу успокоиться, но мысли всё ещё кружились вокруг того дерзкого поцелуя, словно наэлектризованные.

"Неужели он думает, что я пойду за ним, как покорная овечка? Конечно же нет!"

Поэтому я сделала то, что у меня получалось лучше всего – начала дерзить.

– Что ты себе думаешь? – выпалила, пытаясь вырвать руку. – Ты ведь понимаешь, что это так не закончится? Я не из тех, кто молча пойдёт за тобой, как послушная кукла!

Он шагал впереди, не оборачиваясь. Его крепкая рука уверенно держала мою, словно я была не более, чем заигравшимся ребёнком.

Никакой реакции на мои слова. Я зашипела ещё громче, теперь уже почти крича:

– Я серьёзно! Я сейчас закричу, позову на помощь, и тебя свяжут прямо тут!

В этот момент Михаил резко остановился. Я не успела среагировать и буквально врезалась в его грудь, прежде чем успела сделать шаг назад. Его рука всё ещё крепко держала мою, а другая медленно поднялась, ловко удерживая меня от падения.