— Ты совсем, что ли, придурок? — попыталась освободить руки, чтобы хорошенько треснуть ему промеж глаз. — Какие еще феромоны? Какая я тебе…

Ее мучитель таки развернул Катерину к себе лицом, вынуждая замолчать на середине фразы. И замер… изумленно исследуя внимательным взглядом. Замерла и она, настырно усмиряя рвущееся вон из груди сердце. Храбрясь из последних сил. Гордо выпячивая вверх подбородок.

А так хотелось сжаться до размеров атома!

Боже, какой он огромный!

На голову выше, да и шире раза в два. Мышцы, точно стальные канаты.

Черты лица грозные. Волевые. Подбородок мощный.

Волосы темные. Коротко стриженые.

Казалось, великану, представшему ее взору, и удар битой по голове не страшен. А уж жалким девичьим кулачком по челюсти — подавно! Курам на смех.

И, тем не менее, риск — дело благородное. Резко замахнувшись, влепила негодяю звонкую пощечину.

Ноль реакции!

Даже руки с ее талии не убрал. Лишь крепче впился пальцами в нежную плоть, наверняка оставляя на ней следы.

Тяжело дыша, Катя яростно ударила его по второй щеке.

И вновь ничего. Только каре-зеленые глаза, сверкающие лихорадочным… не совсем здоровым блеском. Окончательно обезумев, замахнулась опять. Теперь уже сжав пальцы в кулак и метясь точно в глаз.

На этот раз ее запястье было перехвачено и намертво зафиксировано.

— Восемнадцать есть? — огорошил невероятно странным вопросом.

— Есть!

— Ну, все! П*здец тебе!

5. Глава №5

Столь гневная фраза, произнесенная густым, до ужаса хриплым голосом, подействовала на Катю отрезвляюще.

— Нет! Погоди! — пропищала испуганно, когда ее резко подхватили на руки и перебросили через плечо попой кверху. Да так легко, словно она вообще ничего не весила. Практически не прилагая усилий. — Извини, что ударила… прости, я сожалею!

Вообще-то, не сожалела. Ни капельки, так как получил он по своей роже вполне заслуженно. Но, пребывая на волосок от «гибели», можно было и схитрить.

— Дурёха! По-хорошему же хотел, — бурчал раздраженно незнакомец, в пару шагов оказавшись у кровати. — Времени в обрез. Тороплюсь. Гости ждут. Думал, долго девочку не мучить, кончить с помощью ее ротика, и все. Отпустить. Нет же! Подраконить меня вздумала? Это ты зря!

Чем больше он говорил, тем страшнее ей становилось.

— Правильная мысль. Про «отпустить». Тем более, я вовсе не…

— Ага! Конечно! — гоготнул раздраженно. — Теперь по полной программе отрабатывать будешь. Как положено, милая!

Положено?

— Что значит, отрабатывать? Дядя, ты совсем рехнулся? — пребывая на грани истерики, принялась неистово барабанить кулачками по волосатой мужской груди, вкладываясь в силу ударов по полной программе. Еще никогда прежде Катерине не доводилось использовать в качестве груши живого человека. Увы! Все, как известно, однажды бывает впервые. — Я никому ничего не должна!

— Будем считать, что рехнулся.

Мужчина небрежно сгрузил девушку на постель, точно мешок с картошкой, отчего бедолага даже подпрыгнула, отпружинив от матраса.

— У тебя охрененное тело. Ты и сама знаешь, любой бы на моем месте поплыл, — хрипло выплевывал слова незнакомец, нависая все сильнее. — От запаха. От этих перепуганных и какого-то черта… невинных глаз на пол-лица. Все верно: похоже, я спятил.

— Остановись!

Не теряя времени даром, попыталась откатиться как можно дальше. Но удача упрямо оставалась на его стороне. Он мгновенно на корню пресек и ее жалкую попытку отползти к изголовью. Проворно дернул Катю за щиколотку, возвращая в прежнее положение. Надежно при этом фиксируя.

— Все, красавица! — заявил официально. — Игры закончились. Только что!

Еще секунда, еще удар сердца, короткий шумный вздох… и он накрыл ее собой. Собственным телом. Весом. Попутно вышибая из легких девушки весь воздух.