Через четверть часа размышлений Люси ощутила себя так, будто ее душу вывернули наизнанку, и не знала, чем теперь заполнить воцарившуюся там пустоту.

Она вскочила и устремила взгляд на портрет матери, как будто ждала от него помощи. Но так бывает только в сказках: умершие приходят к живым, чтобы помочь или, наоборот, помучить. Девушка отвернулась, на глаза навернулись слезы. Она не допустит, чтобы ее лишили всего, что ей дорого!

Бетти Хенуэй, ее ближайшая подружка, жила через дорогу, и Люси поспешила к ней, даже не надев шляпку.

– Твой отец и миссис Джонсон? – ахнула Бетти, когда они уединились в девичьей спальне. – Мачеха?

Поддержка подруги приободрила Люси.

– Ужасно, правда?

– Кошмар! – заявила Бетти, обнимая ее.

Бетти – тоненькая, темноволосая, с карими глазами – славилась своим здравомыслием. Вот и сейчас, проанализировав ситуацию, она в раздумье сказала:

– Миссис Джонсон вполне приятная дама, с этим не поспоришь, но ведь хозяйкой в доме теперь станет она…

– Вот именно! А для меня это самое страшное, поэтому оставаться там я не смогу. – Стоило эту мысль облечь в слова, Люси поняла, что так и есть.

– И куда же ты денешься? Люси, не делай поспешных шагов.

– Поспешных?

– Ну, то есть не хватайся за первого попавшегося поклонника.

Люси рассмеялась.

– Вот уж это я сделаю в последнюю очередь! Но мне нужно ведь где-то жить, хотя бы какое-то время, пока не освоюсь, пока не придумаю…

«Как с этим справиться. Ведь должен же быть выход».

– Ты не можешь сбежать из дому, – возразила Бетти. – Это будет выглядеть как протест – будто ты не приемлешь миссис Джонсон в качестве своей мачехи.

– Это действительно так, не приемлю.

– Твой отец молодой мужчина, а значит, ему нужна женщина. Просто прими это как неизбежность.

Люси вздохнула.

– Почему я была так слепа? Мне казалось, невозможно забыть великую любовь… Я теряю веру в свои умственные способности, и это еще одна причина уйти из дому – все осмыслить, смириться наконец.

Бетти усадила ее на диван.

– Давай искать выход. Что насчет родственников? Есть ли кто-нибудь, к кому ты можешь уехать на недельку или две?

– Какие родственники? Ведь моя мама стала причиной скандала, когда вышла за сироту из приюта. – Люси поморщилась, но потом вдруг лицо ее просветлело. – Сестра мамы, леди Кардус, приглашала меня после окончания траура провести у них сезон, кузине Кларе предстоит выйти в свет. Я отказалась, но…

– Переехать в Мейфэр?

– Ну а почему нет? Это же не дебри Африки! Вполне реально воспользоваться таким шансом. Более того, я могла бы уже через пару дней перебраться туда. К тому же светские вечеринки уже в полном разгаре.

– Но ты никого там не знаешь!..

– Ничего. Для начала достаточно.

– Ах да. Ты изредка их навещала.

– Выйдя замуж, тетя Мэри получила возможность приглашать маму, а став постарше, я ездила с ней, но это случалось не часто. Тетя с семейством живет в Лондоне только весной, к тому же с мамой она никогда не была близка.

– Разве не ты говорила, что твоя тетка жуткая зануда и всегда всем недовольна?

– Ну да, говорила.

– А что насчет кузины?

– Клара на три года младше меня, и, насколько я помню, в ее головку не часто забредают разумные мысли.

– Люси, ты возненавидишь эту компанию.

– Бетти, у меня нет выбора!

– То же самое сказала Изабел в «Проклятии Черногории», прежде чем сбежать в итальянский монастырь.

– При чем тут роман! Я не понимаю, как можно читать такую чушь, – ты же здравомыслящий человек!

– Иногда очень забавно не быть здравомыслящей. Это была шутка, дорогая. Я просто боюсь, что ты ринешься из огня да в полымя. Ты же знаешь, как так называемый «бомонд» относится к людям вроде нас – как к простолюдинам.