– Эл, я не могу дать тебе еще неделю, или две, или три… На кону стоит моя личная жизнь, ты понимаешь? – кричала Женя.

В последние дни она нервничала больше обычного.

– Женя, я клянусь, что пытаюсь! Пойми, две недели – это очень маленький срок! Я прочитала, что, когда человека выселяют, то предупреждают минимум за два месяца…

– Но я не твой арендодатель! – запротестовала Женя. – Ты жила в моей квартире абсолютно бесплатно! И тебе рано или поздно нужно было что-то искать. Если ты так нуждаешься в деньгах, что не можешь найти подходящую квартиру, то могла бы продать пианино…

– Никогда!

– … или наконец позвонить родителям!

– Ты не понимаешь! – сокрушалась Элина. – Если я позвоню им и скажу, что у меня проблемы, они зачитают мне тираду о том, что были правы. Что переезд в Питер ничем хорошим не кончился. Начнут вспоминать все, что я делала не так – что перечила им, что рассталась с перспективным Олегом, что уволилась и переехала одним днем, что променяла стабильную работу в мэрии на дурацкие мечты о свободе и творчестве. А после того, как они втопчут меня в грязь, они, конечно, мне помогут. Или предложат купить билет в Архангельск, чтобы я смогла образумиться.

Элина шумно выдохнула, переводя дыхание. Руки дрожали.

– Я понимаю тебя, – тихо произнесла Жена, избегая смотреть на подругу. Она обняла себя за плечи. – Но я не могу дать тебе больше времени. Или Андрей расстанется со мной. Завтра ты должна вывезти свои вещи и отдать мне ключи.

Женя вышла из кухни, хлопнув дверью, а Элина, отбросив миску с салатом, выбежала на балкон. Достав из кармана пачку сигарет, она нервно стукнула по дну, вытаскивая одну. Она чиркала зажигалкой, но вместо огня зажигалка только сыпала искрами.

– Проклятье! – выкрикнула Элина, с размаху выбросив ее с балкона.

Облокотившись на перила, она уткнулась лицом в ладони и тихо заплакала. Казалось, этот город насмехался над ней.

В последние дни погода наладилась, хотя на дворе был конец октября, и редкое солнце освещало город, не давая ему вконец посереть. Но Элина не могла наслаждаться этим. Обстоятельства пригвоздили ее на дно колодца, из которого она тщетно пыталась выбраться. Она размазала слезы по щекам и взяла в руки телефон. Открыла контакты и прокрутила до буквы «М».

Мама.

Почти минуту Элина держала большой палец над этим словом, но так и не смогла нажать на кнопку вызова. Чертыхаясь себе под нос, она прокрутила список и остановилась на букве «О». Нажав на имя, она приложила телефон к уху, слушая размеренные гудки.

– Слушаю, – раздался до боли знакомый голос.

У Элины на секунду перехватило дыхание.

– Олег? – спросила она. – Привет, это Эл. Это мой питерский номер, можешь сохранить.

– Элина? Какими судьбами! Не ожидал тебя услышать, – ответил Олег, и Элина не могла понять по его голосу, он действительно удивился или просто сделал вид. Поэтому она ненавидела говорить по телефону. Невозможно увидеть эмоции собеседника.

– Да, решила узнать, как ты, и все ли у тебя хорошо с твоими… твоими практиками.

– Спасибо, что беспокоишься. У меня все отлично. Я вернулся из небольшой поездки с группой в Архангельск и теперь преподаю йогу в нашем центре. Помнишь его? Твоя мама, кстати, туда тоже иногда ходит. Познакомился с девушкой, мы решили ехать вместе в Тибет, чтобы пожить с монахами. А ты как?

Элина смотрела на голые ветки деревьев, на бледно-желтые бока домов и думала – а может, она действительно дура? Может, надо было держаться за Олега, и сейчас они бы вместе планировали поездку в Тибет, а не это вот все.

– Я тоже отлично, – соврала она. – Вот нашла хорошую работу, но нужно искать новое съемное жилье, прошлый арендодатель… решил сам жить в этой квартире. В Питере, оказывается, не так много вариантов.